Иван Сауэр: У нас не принято искать успех в труде

Как сделать сельское хозяйство прибыльным и престижным – публикуем продолжение интервью с директором ТОО «Агрофирма «Родина» признанным экспертом в сфере АПК Иваном Сауэром. Разговор пойдет о ветеринарии и о том, почему не удался «мясной проект» по развитию кластера производства говядины, нужно ли Казахстану отечественное сельхозмашиностроение, а также об итогах работы Земельной комиссии-2021. Первая часть интервью здесь.

БЕДНЫЙ ДОКТОР АЙБОЛИТ

— Иван Адамович, одна из проблем крупных ферм, особенно молочных, это ветеринария. И более того, некоторые сельчане связывают вспышки тех или иных заболеваний именно с деятельностью крупных молочно-товарных ферм. Мол, завезли скот с незнакомыми болячками… Насколько это справедливо?


— Мне кажется, что такие разговоры идут либо от недостатка знаний, либо умышленно кем-то распространяются. Да, вместе со скотом мы все привезли в Казахстан определенные проблемы. Но они – это сугубо наши проблемы, с которыми нам же и работать. И процессы вакцинации и карантинов нигде так четко не соблюдаются, как в крупных хозяйствах. Просто потому, что, если мы вдруг пустим ситуацию на самотек, мы лишимся всего своего стада.

Другой вопрос – это сумасшедшая миграция частного скота: стада гоняют из села в село, из района в район и не соблюдая никакие утвержденные маршруты. То же самое с мелкими и даже средними фермами. Сколько раз было: скот должен быть на карантине в одном месте, а он оказывается в совершенно другом селе и в опасной близости от поселкового стада.

И кто контролирует эти пути миграции и соблюдение всех ветеринарных норм? Да никто! Мы сами беспокоимся, бьемся с соседями, но все без толку.

Совсем недавно случай недалеко от нас был. Четыре человека серьезно пострадали в ДТП: врезались в табун лошадей. На месте – три трупа лошадей, люди в реанимации. А лошади, оказывается, «бесхозные» – на них ни бирок, ни клейма. И это происходит регулярно!

В селах куча такого бесхозного скота. Потому что ветеринария – это наша кровоточащая рана.

Крупные хозяйства – это такие же граждане Казахстана и наш бизнес вроде как защищен законом. Но тут все по принципу: хочешь жить – умей вертеться. Вот мы и стараемся вокруг своих хозяйств следить за ветеринарией, чтобы свое поголовье уберечь.

— А как так вышло?

— Одно время начали с ветеринарией экспериментировать – сначала разрушили вертикаль, потом незаметно появилось на районном и на областном уровнях две ветеринарии: одна при акимате, другая при Минсельхозе. И та, что при акимате, должна была работать на местах. Но она занималась чем угодно: выборами, паводками, субботниками…

Куда акимату надо было послать своих представителей, туда этих ветеринаров и отправляли. Им просто некогда было своими прямыми обязанностями заниматься. В итоге имеем то, что имеем.

Сейчас пытаются вернуть старую вертикаль, но многое упущено. Появилось много болячек. Кое-что завезли, кое-что реанимировали. К примеру, мы считали, что победили туберкулез и бруцеллез, но теперь снова вспышки по стране фиксируются. И так далее.

Плюс кадры разбежались.

МЯСНОЙ СКОТ ИЗ ГОРОДА НЕ ВЫРАСТИШЬ

— Это было одной из причин, почему в стране не пошел проект развития мясного животноводства? Или есть какие-то иные резоны?


— Главная причина, почему не пошло мясное животноводство – это изначально сырой проект его развития. Зачастую проекты предприятий не были привязаны к конкретным условиям местности. Случались такие чудеса, когда скот завозили в чисто поле без кормовой базы либо с плохой кормовой базой.

Бывало, что кто-то, позарившись на привлекательные условия от государства шел в этот бизнес, не имея ничего вообще – ни специалистов, ни кормов, ни знаний. Не буду называть, но таких было много – «Я построю и всем покажу!» – Показали! Чем закончились их эксперименты мы все уже знаем.

— А есть ли у нас еще хоть какие-то шансы, как планировалось, войти в стан мясных держав?

— Естественно. Советский Казахстан, заточенный больше на молочное скотоводство, производил мяса гораздо больше, чем современный. То есть могли же делать.

Мясное животноводство не такое сложное, как молочное, но и там есть свои нюансы. Во-первых, заниматься скотом должны люди, которые знают вопрос, имеют кадры и кормовую базу.

Во-вторых, нужны по каждому отдельному проекту более глубокие и серьезные расчеты. Причем не только «асфальтных» экспертов, но и опытных фермеров. Но с нами же никто не хочет советоваться.

Если вы, как журналисты, у тех, которые попробовали развить мясное животноводство, спросите: «Почему у Сауэра или Зенченко получилось развить свои хозяйства, а у других нет?», то вам, скорее всего, ответят: «Они друзья президента, у них субсидий много» и так далее и тому подобное. Что угодно наговорят! Но мало у кого хватит духу признать, что у нас получилось от того, что мы – пахари и хорошо свою отрасль знаем.

Мало кто скажет, что успех «Родины» в том, что я 34 года руковожу хозяйством и сам же здесь живу. И дети мои здесь живут. И внуки. И за границей никто из них не учился и учиться не будет, потому что я считаю, что настоящий патриотизм в том, чтобы жить жизнью своей страны, а не кататься по заграницам. Но многие этой простой истины понять и принять не хотят.

СПРОСИТЕ С МЕНЯ!

— Меня часто за глаза упрекают тем, что я, якобы, много преференций имею. Но где у меня какие-то особые субсидии? Нет их! Я сколько раз всем говорю: найдите хоть что-то: какие-то преференции под меня прописанные, какие-то мои зарубежные счета, о которых столько говорят. Сколько найдете – столько я вам и отдам за старания. Никто не нашел. А потому что и нет ничего!

Я не знаю почему, но у нас в стране не принято искать успех в труде. Все время все ищут какие-то схемы и причины. И никто, кроме самого высшего руководства страны, этой простой истины признавать и видеть не хочет.

— Может поэтому у нас проблемы едва ли не в каждой отрасли? Чего стоит хотя бы ситуация с машиностроением – вложили в его развитие миллиарды, а видимого эффекта, если судить на примере завода «Азия Авто», нет…

— Машиностроение нам нужно. Не мне принадлежит фраза: «нам не надо делать «Боинги», но элементарные вещи мы делать должны». Вы посмотрите – сейчас северный Казахстан задавила сеялка «Омичка», которую везут из Омска. Но это же наша, казахстанская сеялка! Ее «Казахсельмаш» делал и весь Советский Союз у нас ее покупал и в очереди стоял! А теперь, пожалуйста – Омск выпускает, пока наши заводы превратили в какие-то торговые центры и рынки.

Мы должны для себя понять, что именно будем производить – конкретные наименования. Определим – надо их поддержать, но при этом строго спрашивать.

У нас бизнес часто жалуется, что государство то не дает, это не дает… У нас хорошее государство. Оно чего-то недодает, но оно же и не спрашивает потом! А зря. Надо спрашивать. С молочников спрашивать, с мясников, с машиностроителей, с тепличников – со всех спрашивать надо: «Ребят, мы вам помощь оказываем. Куда деньги уходят?»

У нас принято считать, что сельское хозяйство бедное. Но есть ведь среди тружеников АПК те, кто себе самолеты и яхты покупают. Кто-нибудь из них отчитался на какие дивиденды такая роскошь? Никто! Потому что государство должно спрашивать. Тогда, может, яхт станет и меньше, но зато сельское хозяйство развиваться скорее будет.

Я готов первым отчитаться как о текущей работе, так и о том, как изменилось хозяйство за 34 года моего руководства.

ВОТ ТЕБЕ, БАБКА, И ЮРЬЕВ ДЕНЬ!

— Вы были одним из членов Земельной комиссии и в 2016 году, и в этом. Поделитесь впечатлениями о работе этого органа.


— Если просто сравнивать, то и та, и другая комиссия закончили свою работу мораторием. Но, все же, в этот раз результат более оптимистичный. В прошлый раз мораторий был нужен для того, чтобы потушить пожар людского недовольства. В этот раз самый острый вопрос президент тоже вывел из обсуждения.

У частной собственности на землю для казахстанцев есть ярые сторонники и столь же ярые противники. Пока консенсуса нет, ввели новый мораторий на пять лет. Через пять лет пусть другие люди соберутся, проанализируют что сделано и примут новое решение – это нормально.

Но я бы хотел отметить, что многие злободневные вопросы нам все-таки удалось решить. Очень здорово, что комиссия зафиксировала правопреемственность земельной аренды. Были ведь горлопаны, которые заявляли: 49 лет на земле отработал – не имеешь права больше участвовать в конкурсе на этот участок. Как они объясняли, это позволит всем попробовать свои силы в сельском хозяйстве. Как по мне – абсолютная глупость!

Земля – это еще и техника, инфраструктура, люди в конце концов. Скорее всего, если конкурс на этот участок выиграет кто-то другой, а не тот, кто его столько лет возделывал, он просто приедет в поселок и скажет предыдущему арендатору: «Все права у меня. Можешь работать и забирать себе 20 % прибыли, остальное отдавай мне».

Хорошо, что здравый смысл победил и правопреемственность сохраняется: если кто-то с землей обращается небрежно, его можно каждый год привлекать к ответственности и лишать земли. Если же человек добросовестно работает, то пусть работает столько, сколько может.

Еще один момент – субаренда. В Земельном кодексе прописано, что субаренда запрещена. Но по факту она существует сплошь и рядом. Сегодня земля и так продается налево и направо, но неофициально. Теперь же поступило предложение узаконить такое понятие, как «продажа права аренды».

Таким образом, банки уже не будут бояться брать землю в залог, потому что будут знать, что в случае чего смогут ее продать, бизнесмены будут продавать свое право аренды легально и в итоге у земли появится справедливая и законная цена.

— А вопрос пайщиков как-то решился?

— В моей жизни был очень серьезный момент. Существовал производственный кооператив «Родина» – некоторые до сих пор нас так называют. В 2003 году выходит новый Земельный кодекс, согласно которому каждый человек должен свою земельную долю передать в уставной капитал либо создать свое собственное предприятие.

Сколько людей по факту могут что-то свое создать? Естественно, почти все передали свою долю в уставной капитал. Но тут возникает вопрос: членом производственного кооператива могут быть только те, кто в нем работает. Это значит, что все пенсионеры, все бюджетники автоматически лишаются земельной доли.

И все в один голос мне говорят: «Ну и что? Это же не ты придумал, это же закон». Но, видите ли, это, конечно, закон, но я не хочу участвовать в обезземеливании людей. Поэтому после консультации с юристами мы решили перерегистрироваться в ТОО.

А так как нас было 450 участников, мы два года не могли перерегистрироваться. Потому что только мы договорились – один умер. Собрали документы по новой – другой умер. Я до министра юстиции дошел, взял доверенности у всех на три года и только так перерегистрировались. И у людей нашего сельского округа паи сохранились. Так что на моей совести этого греха нет.

— Но это ваш личный опыт и жизненная позиция. А как можно было бы проблему решить фундаментально?

— Надо дать возможность любому пайщику самостоятельно определяться со своей землей. А сегодня он войти в ТОО может, а выйти нет. Потому что всю эту землю торопятся заложить в банки, кредитные товарищества или еще куда-то. И с человеком обращаются как с бесправным существом, а он и противостоять не может, потому что он не может свою долю забрать.

А такое право быть должно. Думаю, банки с хозяйств должны брать страховку на случай, если кто-то захочет вывести свой пай из хозяйства.

Да, наверное, в какое-то время у нас появятся люди, которые будут со своими паями бродить и спекулировать. Но это не так страшно, как то, что людей сегодня просто отстранили от земли.

Тут впору вспомнить историю про Юрьев день. В царской России крепостное право утверждалось постепенно, и, в конце концов, остался лишь один день, когда крестьянин вместе со своим наделом мог уйти от помещика –как раз Юрьев день по святкам. А потом Борис Годунов своим указом Юрьев день ликвидировал – крестьяне стали полностью крепостными. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…

А нам, получается, надо наше «крепостничество» ослабить, ввести, так сказать, Юрьев день. Ну или неделю – как уже наши депутаты решат. Но только так мы сможем решить проблему обезземеливания наших граждан и, в то же время, заставить наших «асфальтовых» землевладельцев помнить о земле, заниматься ее развитием и благоустройством жителей поселков.

— Спасибо за содержательное интервью

Беседовала Динара АЛИБЕКОВА, специально для «Ведомостей Казахстана»


Источник.
Поделиться:

Нет комментариев