ООН награждает инициативу за восстановление обширных пастбищ в Казахстане специальной наградой.

В сфере АПК накопилось немало проблем, включая прежде всего неэффективные ценообразование и распределение продовольственных товаров, передает Kazpravda.kz.

Засуха на грани превращения в следующую пандемию, и вакцины для ее лечения не существует.

ООН ожидает частую и сильную засуху в регионе Центральной Азии. И в этом виновато не только глобальное потепление, но и нерациональная хозяйственная деятельность земледельцев и их неспособность к адаптации. Есть всего несколько шагов, как можно изменить ситуацию в Таджикистане.

Как сделать сельское хозяйство прибыльным и престижным – публикуем продолжение интервью с директором ТОО «Агрофирма «Родина» признанным экспертом в сфере АПК Иваном Сауэром. Разговор пойдет о ветеринарии и о том, почему не удался «мясной проект» по развитию кластера производства говядины, нужно ли Казахстану отечественное сельхозмашиностроение, а также об итогах работы Земельной комиссии-2021. Первая часть интервью здесь.

Время Умурзака Шукеева истекает: сможет ли он совершить последний, возможно самый важный и решающий рывок в своей карьере?

Завершение парламентских выборов всегда несет кадровые перестановки. В 2021 году электоральный процесс наложился на ротацию чиновничества в верхних эшелонах власти. Кадровый вопрос остается ключевым моментом в любой государственной машине, поэтому к ряду фигурантов стоит присмотреться более внимательно. Один из таких – Умурзак Шукеев, пишут Ведомости Казахстана.

КЛАН ШУКЕЕВА

Нынешнего акима Туркестанской области даже с натяжкой нельзя назвать главой Южного клана. Люди в теме навскидку могут перечислить не менее пяти крупных кланов южан, которые представлены в Нур-Султане. А есть еще кланы сугубо регионального и районного формата бывшей Южно-Казахстанской, а ныне Туркестанской области. Таких средних и более мелких кланов в бывшей ЮКО насчитывается не менее десяти. И они тоже весомо котируются в своих ареалах и требуют учета их властно-финансовых интересов. Поэтому Умурзак Шукеев – это всего лишь один из вожаков группы чиновников, каждый из которых ему чем-либо обязан.

В системе властных отношений Казахстана до сих пор царит многоукладность. Здесь есть как технократы или ведомственные служаки, старающиеся держаться подальше от всевозможных групповых интриг и родственно-земляческих схем, так и классические агашки, выстраивающие и взращивающие собственные кланы на основе патронатно-клиентских отношений. Г-н Шукеев как раз из таких.

В XXI веке от командно-кланового подхода сильно веет архаикой, однако он продолжает демонстрировать поразительную живучесть. Поразительность выражается в том, что лояльность к клану и его лидеру в такой системе координат ставится выше государства и, как результат, интересы государства приносятся в жертву интересам клана, персонифицированным выражением которых выступает конкретный агашка.

Когда могучий клан находится в зените своих возможностей, то состоять в нем очень выгодно. Государственный служащий, выполняя поручения вожака клана, может нарушать должностные инструкции в пользу аффилированных бизнесменов или других чиновников. От наказания его экранирует «крыша» хозяина, поскольку у того есть связи среди силовиков и правоохранительных структур. А вот когда могущество клана клонится к упадку, тогда конкурирующие и контрольные структуры начинают вести подсчет скелетов в шкафах и готовиться к спросу за все содеянное.

Умурзака Шукеева и его клан однозначно рано списывать со счетов, но и прежнего величия у него уже нет. Поэтому аким Туркестанской области находится на своеобразной развилке. Либо его возвращают в правительство, и возглавляемая им группировка обретает второе дыхание, либо происходит процесс затухания полномочий и возможностей с большей или меньшей скоростью.

«БУМАЖНЫЙ СКОТ»

Могущество любого клана измеряется его властными и финансовыми ресурсами. Власть здесь не самоцель, а инструмент конвертации административных возможностей в экономические активы. Властные возможности опять же позволяют оберегать хозяйственные ресурсы от посягательств конкурирующих кланов, а также законных интересов государственных налоговых, антимонопольных, правоохранительных и прочих органов.

Когда во главе Министерства сельского хозяйства Республики Казахстан находился Асылжан Мамытбеков – человек из команды Умурзака Шукеева – была выстроена интересная схема освоения бюджетных средств.

Вообще-то всевозможных комбинаций и уловок было много, но жемчужиной в ожерелье финансовых поступлений клана стала программа развития мясного животноводства. 15-ый министр сельского хозяйства запустил ее в 2011 году (в 2018-ом она приняла еще более амбициозные масштабы) и штука очень даже здорово «работала». Когда г-н Шукеев занимал одновременно пост вице-премьера и министра сельского хозяйства – заданный процесс не останавливался.

Официальная идея заключалась в развитии мясных пород крупного рогатого скота, чтобы в 2020 году Казахстан отправлял на экспорт 180 тысяч тонн говядины. Согласно задумке, государство (за большие деньги, как оказалось) приобретает за границей племенной скот мясных пород и размещает его в специальных племрепродукторах. Оттуда полученное потомство покупают фермеры и доводят до кондиционных параметров. У фермеров скот приобретают специальные откормочные площадки и доводят КРС до товарных кондиций. С откормплощадок скот поступает на мясокомбинаты и дальше в виде мяса и мясных изделий двигается на прилавки, а то и на экспорт.

Схема с самого начала оказалась сильно перекошенной, потому что львиная доля ресурсов из первоначально выделенных на программу 500 млрд тенге (потом были дополнительные вливания) направлялась на закупку импортного скота для племрепродукторов и на субсидирование откормочных площадок. Тогда как фермеры (фундамент отрасли) и мясокомбинаты оказались вне потоков щедрой финансовой реки. В итоге живой скот продавался в Узбекистан и Китай, а зарабатывали в мясном скотоводстве только посредники при импорте скота (совершенно не случайные люди) и откормплощадки – они же посредники при экспорте скота.

КОНЕЦ СИНЕКУРЫ

Первой торпедой по отлаженной системе стало решение Сапархана Омарова, нынешнего главы Минсельхоза, о моратории на экспорт живого скота за пределы Казахстана с начала 2020 года.

После этого сразу возбудились Асылжан Мамытбеков и Максут Бактибаев (в прошлом директор департамента животноводства МСХ), которые после Минсельхоза осели в Мясном союзе Казахстана – составная часть структур, работающих на Умурзака Шукеева.

Однако визгливые «горевания» не перебили того факта, что мясокомбинаты республики загружены на 30-40 %, а страна экспортирует живой скот – и мораторий последовательно продлевался, благодаря чему действует до сих пор.

Вообще-то г-н Омаров поначалу запретил вывоз из Казахстана только маточного поголовья, оставив разрешение на экспорт бычков. Но из-за коррупционных схем любые телки превращались в бычков с такой легкостью, что от полумер пришлось отказаться и ввести полноценный мораторий. Если принять во внимание, что в один Узбекистан за 2019-ый год ушло 156 тысяч голов КРС, то ничего удивительно, что после моратория в Казахстане цена на говядину в соседней стране существенно выросла.

Продавать живой скот – это как экспортировать лес-кругляк. Такая продукция с легкостью находит покупателя, но, по сути, все это является продажей сырья. Как из кругляка можно делать мебель, стройматериалы, бумагу и прочие товары с высокой добавленной стоимостью, так и живой скот выступает сырьевой базой для мясной промышленности. Технологически оснащенные мясокомбинаты способны к глубокой переработке скота, включая внутренности, шкуры, рога и копыта. Однако в Казахстане у туши животного в дело обычно идет только мясо.

Откормочные площадки субсидировались из расчета 200 тенге за каждый килограмм дополнительного веса. Как только Сапархан Омаров снял их с государственных субсидий, большинство откормплощадок сразу потеряло интерес к мясному бизнесу. Все это заставило наблюдателей поверить в курсировавшие по отрасли слухи, согласно которым много нагулянного скотом веса существовало лишь на бумаге и только ради бюджетного финансирования. Будь производственный цикл налаженным – многие откормочные площадки не прекратили бы свою работу так стремительно из-за ухудшения всего одной экономической позиции.

Глава Минсельхоза не является каким-то врагом или конкурентом клана Шукеева, просто у него нормальный государственный подход к ситуации. Раз направление тупиковое и задуманного результата не дает – деньги нужно перенаправлять на другие участки. Если бы господа Мамытбеков и Шукеев реально думали о развитии животноводства, то созданная ими схема не могла бы появиться в принципе.

Здоровое развитие отрасли предполагает выделение фермерам земель под пастбища и пашню (для производства кормов), льготное кредитование на покупку семян кормовых культур и фуража, а также для приобретения кормозаготовительной техники. Отдельная задача – обводнение пастбищ. На момент начала игр с говядиной Казахстан был обеспечен кормами на 56 %. Ввоз дополнительного поголовья дефицит кормов еще больше обострил.

Среди жертв недобросовестной рекламы оказалось много фермеров. Поверив в байки про продуманную и проработанную программу животноводства, они приобрели молодняк не имея необходимых собственных площадей для пастбищ и пашни. Сегодня этот скот откормочным площадкам не нужен, а содержать его фермеры могут только путем закупки фуража для животных на стороне. Упоминавшийся выше дефицит кормов приводит к тому, что цены на них растут, а значит издержки тружеников села – тоже.

НОВЫЙ ЗАСЛОН

Административные звезды сложились в такую конфигурацию, при которой группа Умурзака Шукеева оказалась тесно связанной с дистрибьютором иностранной сельскохозяйственной техники от компании «Джон Дир». В импорте тракторов и комбайнов ничего криминального нет, как и государственного интереса. Государственный же интерес заключается в том, чтобы как можно более широкий ассортимент потребляемой в стране сельхозтехники в ней же и производился.

С целью защиты отечественных производителей сельскохозяйственной техники и увеличения локализации импортных поставок правительство ввело инструмент утилизационного сбора. То есть чистые импортеры сеялок, веялок, комбайнов и тракторов несут наибольшую нагрузку на таможне, что позволяет национальному производителю успешно конкурировать с импортными аналогами.

О пользе утильсбора можно судить уже по тому, что локализация белорусских, российских, китайских и немецких предприятий в Казахстане постоянно растет, создавая дополнительные производственные мощности, рабочие места и источники налоговых поступлений. Вот и президент Касым-Жомарт Токаев недавно подписал Экологический кодекс, где утилизационный сбор упрочен в своих позициях законодательно.

Преследуя государственные интересы, утильсбор неизбежно бьет по карману компрадоров. Поэтому организационный и медийный ресурс клана Шукеева противодействовал утилизационному сбору не менее активно, чем мораторию на экспорт живого скота. Возможно, потому что переход от льготных продаж «Джон Дира» к новым правилам игры на общих основаниях сильно подрывал общую ресурсную базу властно-финансовой группы, выстроенной Умурзаком Шукеевым.

У противников утильсбора устоялся набор тезисов, на основе которых они ведут свою агитацию и пропаганду. Согласно первому блоку лозунгов утилизационный сбор ведет к удорожанию сельхозпроизводства и в конечном итоге сказывается на кошельках конечных потребителей. Здесь сознательно упускается из поля внимания тот момент, что деньги на импортную технику утекают за внешний контур Казахстана и правительство лишается ресурсов, с помощью которых оно может в том числе субсидировать отечественного сельхозпроизводителя.

Второй комплект информационных вбросов направлен на дискредитацию национального производителя сельхозтехники: согласно им наши предприятия лишь имитируют локализацию выпуска продукции. С этой целью распространяются специальные пропагандистские ролики, где с той или иной степенью убедительности и успешности раскрывается данный тезис. Тем временем практика доказала пользу утилизационного сбора, из-за чего все информационные атаки на него провалились, а государственное руководство убедилось в верности взятого курса.

«САМСОН» ШУКЕЕВ

Есть такая ветхозаветная легенда об израильском силаче Самсоне, к которому подослали филистимлянку Далилу, выведавшую секрет его силы. Сила оказалась в волосах. Поэтому враги состригли волосы и потерявшего силу Самсона связали, а потом заточили в подвал и пытали. Правда, в конце концов у силача отрасли волосы, и он смог отомстить обидчикам ценою своей смерти.

У агашек волосы силы произрастают от контактов с чиновниками из финансовых, контролирующих и силовых органов. С их помощью они могут рейдировать конкурентов или заводить против них уголовные дела, изводить проверками либо незаконными запретами. Был период, когда у Умурзака Шукеева копна волос отличалась пышностью, а не как сейчас. Кстати, он это чувствует и при любой удобной возможности просится назад в столицу, чтобы порулить чем-нибудь на правительственном уровне.

Туркестанская область не стала для акима Шукеева местом силы именно потому, что он не является полновластным хозяином региона и выразителем его коллективных интересов. Будь схема его руководства областью идеальной, г-н Шукеев не стал бы проситься в Нур-Султан. Потому что в Туркестан сегодня вливаются такие ресурсы, что давно затмили даже Экспо.

Другое дело, что присмотр за финансированием стал куда строже, чем в «золотые» и «позолоченные» для злоупотреблений годы. Поэтому и аэропорт в областном центре построили, а его смета не стала заоблачной. Плюс интересы других кланов и жителей. О покорности и терпеливости людей Юга написано давно и много, но время не стоит на месте и их запросы и требования к власти всех уровней постоянно растут.

Трезвый взгляд подсказывает, что Умурзаку Шукееву не стоит предоставлять возможность для отращивания «волос». Практика государственного управления последних лет показала, что компетентные и порядочные чиновники в республике есть и справляются со своими функциональными обязанностями они куда лучше матерых агашек.

Например, первый заместитель премьер-министра Алихан Смаилов принимает адекватные стратегические решения именно с точки зрения общегосударственных интересов – человек на своем месте. По внутренней структуре правительства он курирует в первую очередь экономический блок. По слухам, именно на его место и метит г-н Шукеев. Если смотрящим за министерствами национальной экономики и финансов поставить человека, способного удержать в голове только интересы узкой группы олигархов от говядины, то о прогрессе в любом его проявлении придется сразу забыть.

Не замечен в скандалах и кормлении лоботрясов Женис Касымбек, нынешний аким Карагандинской области.

Абая Бисембаева, помощника первого президента РК – Елбасы – первого заместителя Управляющего делами канцелярии Елбасы, к испорченным тоже не относят.

По глупому лишился своей должности теперь экс-аким Шымкента Габидулла Абдрахимов. Зато про него известно, что в Нур-Султан он не рвался, а о Туркестанской области готов был заботиться с реальной отдачей сил и энергии, как раньше он и делал, только на посту акима Шымкента. Да и горожане, как и жители бывшей ЮКО работу Абдрахимова на посту руководителя явно одобряли.

В управленческой элите Казахстана хватает честных и порядочных людей, которые болеют душой за дело, а не зациклены на распределении бюджетных денег под неработающие проекты. Поэтому как бы ни сложилась конфигурация назначений после выборов 10 января, без Умурзака Шукеева в Нур-Султане запросто можно обойтись.

КУДА ПРИСТРОИТЬ АГАШКУ?

Раз Умурзаку Шукееву возможно дискомфортно в Туркестанской области, а в столице от него потенциального вреда будет больше, чем пользы, то нужно подобрать чиновнику приличное место. Самым идеальным было бы направление послом в какую-нибудь страну с развитым животноводством.

В США к Ангусам его нельзя, поскольку Вашингтон идет по особой категории дипломатических назначений.

Францию г-н Шукеев не любит после того, как тамошний мошенник крупно «кинул» наших чиновников от животноводства, заставив погрузиться в комплекс неполноценности. Хотя мясные коровы у французов на зависть – Шароле, Лимузин, Обрак.

А вот послом в Канаду или Бразилию будет в самый раз. Чрезвычайных косяков за Умурзаком Шукеевым все-таки нет, поэтому он вполне заслужил перед пенсией представлять Казахстан где-нибудь в Новом Свете.

Алтай КАРПЫКОВ, специально для «Ведомостей Казахстана»

Некоторые наши чиновники воспринимают неоколониальные порядки как норму жизни и естественное положение вещей

Бюджет Казахстана ежегодно субсидирует зарубежных производителей сельскохозяйственной техники. Речь не о предприятиях из Евразийского экономического союза, а про самые настоящие «Джон Диры» и иже с ними. Складывается устойчивое впечатление, что профильные чиновники такое положение вещей воспринимали как нормальное, а не абсурдное, пишут Фермерские Ведомости.

ИСКРИВЛЕННАЯ ГОСПОДДЕРЖКА

В чем логика казахстанских субсидий «Джон Диру» и его заграничным коллегам?

В Казахстане субъектам АПК компенсируется 25 % стоимости приобретаемой сельскохозяйственной техники, машин и оборудования. В принципе, все вменяемые правительства субсидируют собственное сельскохозяйственное производство в целях продовольственной безопасности и вообще защиты отечественного производителя. Однако возникает вопрос: почему национальная продукция и импортная компетентными государственными органами не разделяются и даже имеется очевидный крен в пользу зарубежного производителя?

Для желающих продавать сельскохозяйственную технику на рынке США, например, имеется целый комплекс тарифных и нетарифных барьеров, тогда как в Республике Казахстан для таких игроков создан режим наибольшего благоприятствования.

Дело в том, что казахстанская продукция, либо в той или иной степени локализованная в стране, в подавляющем большинстве случаев стоит дешевле, чем чистый импорт. Поэтому, когда отечественный трактор условно стоит 1 млн, а импортный 2 млн, то субсидируемые государством 25 % стоимости в денежном выражении получаются в два раза больше и целиком уходят за границу.

По данным Министерства сельского хозяйства РК в 2019 году на инвестиционное субсидирование АПК было направлено 103,8 млрд тенге, из которых сумма на самоходную колесную технику составила 43 млрд.

В приобретаемой участниками аграрного сектора сельхозтехнике доля отечественной продукции составила 74 %, а импорта – 26 %. А вот в субсидировании соотношение совершенно другое: за казахстанскую технику ушло 40 % государственных денег, тогда как на импортную – 60 %. В связи с данными цифрами можно утверждать, что Казахстан не только субсидирует иностранных производителей за счет госбюджета, но и делает это в опережающих масштабах по сравнению с помощью отечественным производителям аналогичной продукции.

До приказа МСХ №243 от 1 августа 2020 года ситуация была совсем вопиющая, но и нынешнее положение дел необходимо выправлять.

Если на рынке предлагаются отечественные тракторы, комбайны, сеялки, жатки, культиваторы и тому подобное, то они должны пользоваться четкими преимуществами перед импортными аналогами. РФ – наш главный партнер по ЕАЭС – данной логике следует постоянно. Аналогичная ситуация на Украине. А вот Казахстан в лице внушительного комплекса чиновничества и подготовленной им нормативной базы упорно финансирует зарубежных товаропроизводителей. Курс несколько скорректировали, убрав совсем жуткие перекосы, но кардинально ситуация не изменена.

Если мы на основе руководящих документов возьмем трактор (колесный или гусеничный) мощностью 131-210 лошадиных сил, то получится, что модели из Азии, Европы и Америки при расчете субсидий на единицу техники имеют разницу в свою пользу по сравнению с моделями производства РК, стран СНГ и КНР на 129,1 %.

Для зерноуборочного комбайна мощностью 231-279 лошадиных сил такая же разница составляет 71,7 %, а по кормоуборочным комбайнам – 244,2 %.

Эксперты Ассоциации производителей сельскохозяйственной техники Казахстана утверждают, что в текущем году соотношение не поменялось, более того, могло сместиться еще больше в сторону «чужого» производства.

БОРАТ КОЛОНИЗИРОВАННЫЙ

Причина описанного выше нездорового положения вещей лежит прежде всего в ценностных установках государственных управленцев. Чиновники ментально не воспринимают Казахстан и его производственные возможности в качестве полноценного производителя сельскохозяйственной техники. Нахождение в коконе сомнительных стереотипов не позволяет таким управленцам адекватно воспринимать факты из реальной жизни, хотя чтобы их не замечать нужно сильно постараться.

За январь-октябрь 2020 года отечественные заводы выпустили 2,7 тыс. тракторов и комбайнов, что в 2,2 раза больше, чем в аналогичном периоде годом ранее и на 70 % превышает показатели за весь 2019-ый год.

В стоимостном выражении производство сельскохозяйственной техники составило 78 млрд тенге, а в сегменте тракторов и комбайнов – 72,2 млрд тенге.

Не нужно быть провидцем чтобы понять: если 60 % от 43 млрд тенге, ушедших в прошлом году за рубеж, получили бы казахстанские производители СХТ, то их показатели в 2020-ом стали бы еще более впечатляющими.

В фильмах про Бората Сагдиева от английского комика Саши Барона Коэна казахстанцы показаны, мягко говоря, недалекими людьми. Видимо, вдохновение для своих сомнительных образов для «Бората» Коэн черпает из работы некоторых представителей аппарата государственного управления, особенно тех, кто ранее возглавлял Минсельхоз и прописывал всю эту сомнительную архитектуру сделок чисто в колониальном духе.

Либо чиновники так прониклись созданным в кинофильме образом «Казахстана», что поверили во всю эту ахинею. В любом случае видно, что в возможности собственной страны они не верят очень основательно и местами фанатично.

В критериях работы чиновничества напрочь отсутствуют те индикаторы и показатели, которые отвечают за вопросы государственной пользы и развития. Во главу угла вечно ставятся объемы освоенных государственных средств, как будто это мерило успешности и эффективности проделанной работы.

Это как муж спрашивал бы у жены, сколько она потратила денег за отчетный период и на этом все вопросы ко второй половине заканчивались. А как же воспитание детей? Есть ли чего поесть в доме? Проводилась ли влажная уборка? Как строятся отношения с родственниками и соседями?

Бюрократы с радостью и азартом осваивают средства Нацфонда, поскольку с них никто серьезно не спрашивает за пополнение государственной казны.

КАЙДЗЕНА НА НИХ НЕ ХВАТАЕТ

Если бы люди, которые проводили и проводят описанную выше государственную политику – очень мало отличимую от колониальных практик – были наняты колониальной администрацией и руководствовались присылаемыми из метрополии инструкциями, то их поведение можно было бы как-то объяснить. Но ведь в кабинетах у них флаги и гербы Республики Казахстан, портреты Президента и Елбасы, а действия такие, что у генерал-губернатора Канады в период доминиона Великобритании волосы бы дыбом встали.

Кто-то системно настроил работу чиновничьего аппарата таким образом, что неоколониальные порядки они воспринимают как норму жизни и естественное положение вещей. Крупные начальники слишком часто позволяют себе пренебрежительные высказывания в адрес той же отечественной сельскохозяйственной техники и компонентов ее локализации. Мол, она хуже передовых западных образцов, а потому не стоит усилий по ее развитию.

Пожившие на этом свете люди помнят, как не кончались упреки в адрес советского, а потом евразийского автопрома. Однако правительство соседней РФ не ликвидировало на этом основании собственное автомобильное производство, поскольку на него завязаны линии жизни, создающие миллионы рабочих мест.

Более того, современные автомашины евразийского производства продолжают уступать лучшим образцам германского или японского автопрома, но ведь это небо и земля по сравнению с отечественной продукцией 80-90-ых годов прошлого века. Потому что ничего не делается по щелчку пальцев – везде надо работать, привлекать новые технологии, подготовленных менеджеров, повышать квалификацию рабочих. Зато системные усилия на каком-то этапе начинают давать задуманный результат.

КОГДА ЭКОНОМИКА ЗАРАБОТАЕТ

Стоит опустить вопрос «кто виноват?» и сразу начать с «что делать?» Первое и главное: органам государственного управления необходимо осмыслить свое место в мире, избавиться от компрадорского сознания и перестроиться на рельсы развития. Установка на развитие – это универсальный инструмент стратегического планирования и тактических действий.

Когда императивом государственных решений ставятся вопросы развития в широком и комплексном смысле слова, то вещи вроде утилизационного сбора не получают идиотских вопросов от чиновничества на предмет «зачем он нужен?»

Утилизационный сбор – это инструмент поддержки отечественного производителя. С его помощью стимулируется локализация тех производств, которые пока не освоены в экономике республики, либо производятся в недостаточном объеме. Своим следствием такая политика имеет увеличение производственных рабочих мест. По мере «коренизации» производства растет культура труда, улучшаются качественные и количественные параметры рабочей силы, увеличивается налогооблагаемая база, повышается уровень благополучия и стабильности всего общества.

Президент Касым-Жомарт Токаев в своих посланиях народу и на «разборах полетов» в органах власти постоянно говорит об этих вещах. Если судить по телевизионной картинке, то топ-чиновничество вроде как с пониманием машет головами и одобрительно соглашается с озвучиваемыми посылами, но должного прогресса все равно не наблюдается. Это как в школе, где ученик может наизусть выучить стихотворение и рассказать его, но не понимает смысла текста.

Когда бюрократия осмыслит спускаемые ей политическим руководством установки и воспримет их ценностно, многие вещи поменяются автоматически. Придет осознание, что местный производитель и импортер готовой иностранной техники – это разные экономические игроки, которые своей деятельностью создают совершенно различные эффекты для национальной экономики.

Купленный у своего производителя трактор, комбайн или прицеп – это повышение устойчивости казахстанской хозяйственной модели сразу по нескольким параметрам. Потому что при закрытии границ в силу тех или иных форс-мажоров местным крестьянам будет чем сеять и убирать урожай. Люди получат рабочие места (в первую очередь квалифицированные) и зарплату, а государство – налоги различных типов. Не произойдет оттока валюты за границу, какой бы степени волатильности ни был на нее спрос.

Сельское хозяйство – это постоянный процесс, потому что нельзя собрать урожай раз и навсегда. Произведенные продукты питания в какой-то момент съедаются и требуются новые. Своим следствием такой расклад имеет стабильный спрос на сельскохозяйственную технику, поскольку вечных тракторов и комбайнов не бывает.

Когда мы увидим, что Казахстан прекратил субсидировать из своего бюджета зарубежных продавцов сельскохозяйственной техники, тогда можно будет с облегчением выдохнуть и сказать: заработало!

Артем НОВОЖИЛОВ, специально для «Ведомостей Казахстана»

В столичном бизнесе еще есть место для поставщиков-аферистов. В конце лета этого года торговая сеть «Мир Сухофруктов», объединенная компанией ТОО «Asian Fruits» заключила договор о поставке кассового оборудования с другой компанией. В составе шести позиций оборудования: сканер, принтер, дисплей, электронные весы, программное обеспечение и другое оборудование, необходимого для стабильной работы контрольно-кассовой системы.

Такие контрольно-кассовые системы сейчас устанавливают повсеместно и не только крупные супермаркеты, но даже небольшие торговые сети и даже отдельные магазины. Системы существенно облегчают работу торговым работникам, потоки покупателей обслуживаются с большей интенсивностью. Становится более прозрачными такие составляющие как поток денег, учет товарного ассортимента, остатки на складах и объемы поступающего товара. Поэтому спрос на них со стороны торговых организаций достаточно большой. Но, к сожалению, этим пользуются различного рода мошенники, которые поставляют некачественное оборудование и программный софт. Но некоторые аферисты идут еще дальше. Они не поставляют оборудование вообще.

Договор о поставке кассовой системы, который заключила сеть «Мир Сухофруктов» с фирмой – поставщиком ТОО «POS-TECH LLP» практически ничем не отличался от десятков других деловых договоров, которые ежедневно заключаются между субъектами экономической деятельности. В договоре черным по белому было прописаны обязательства Поставщика доставить Покупателю четыре позиции оборудования в течение одного рабочего дня с момента оплаты, а еще две позиции через 21 день с момента этой оплаты.

В настоящее время после необходимой предоплаты покупатель ТОО «Asian Fruits» не получил оборудование ни по одной позиции, не говоря уже о его монтаже. Торговая сеть, торгующая полезными продуктами питания, потерпела убытки. Кем как не группой мошенников можно назвать фирму ТОО «POS-TECH LLP»?

Нацпрограмма развития мясного животноводства: Выполнить нельзя отказаться?

Как и в известном крылатом выражении, судьба упомянутой в подзаголовке национальной программы зависит от отсутствующей запятой, меняющей смысл на противоположный.

60 ТЫС ТОНН МЯСА МЫ ТАК И НЕ УВИДЕЛИ

Сама программа, рассчитанная на 10-летний период с 2018 по 2027 годы, подавалась ее разработчиками как национальная стратегия. Но в итоге тогдашний премьер-министр Бакытжан Сагинтаев охладил их пыл, предложив рассматривать ее как составляющую более масштабной госпрограммы — развития агропромышленного комплекса на 2017-2021 годы, подготовленную позже, пишут Ведомости Казахстана.

Он же напомнил и о том, что ранее было взято обязательство по доведению экспортного потенциала мяса до 60 тыс. тонн еще к 2015 году на основе комплексного плана мероприятий по реализации проекта «Развитие экспортного потенциала мяса крупного рогатого скота на 2011-2015 годы». Эти амбициозные планы провалились, хотя были потрачены огромные средства на ввоз в Казахстан из-за рубежа племенных быков и телок. Более того, в итоге численность крупного рогатого скота даже сократилась, как и производство мяса в убойном весе.

После такого сокрушительного провала пришлось поменять руководство Минсельхоза, который вслед за Асылжаном Мамытбековым возглавил Аскар Мырзахметов. С его приходом и появилась упомянутая выше госпрограмма развития АПК на 2017-2021 годы.

В ней с упором на сельхозкооперативы ставилась амбициозная задача в части увеличения производства мяса и роста экспорта до 40 тыс. тонн. Однако сменивший последнего на этом посту Умурзак Шукеев назвал достижение ежегодного объема экспорта в 60 тысяч тонн принципиальным.

Досталось Минсельхозу за неисполнение этой задачи и от Елбасы – первого президента Казахстана. В ответ г-н Шукеев пообещал достичь экспорта мяса в 60 тыс. тонн в нынешнем 2020 году. Но, похоже, это была шутка, если верить данным официальной статистики, как и обещание г-на Мамытбекова выйти на 35 тыс. тонн по этому показателю в прошлом 2019 году.

По данным же статистиков, общий объем экспорта мяса и мясопродуктов из Казахстана составил в прошлом году 26,6 тыс. тонн, в том числе мяса – 23,1 тыс. тонн, говядины – лишь 6 тыс. тонн (в стоимостном выражении – соответственно $64,9 млн., $58,6 млн. и $23,4 млн.).

Для сравнения: лидирующая по экспорту говядины и телятины Бразилия поставила на мировой рынок 2,2 млн. тонн, следующие за ней Индия – 1,6 млн. тонн, Австралия и США – по 1,5 млн. тонн.

В нынешнем же году за 8 месяцев казахстанский экспорт мяса составил 14,7 тыс. тонн на сумму $34,5 млн., говядины – 6 тыс. тонн ($20,6 млн.). Как видно из этих данных, нашей стране очень далеко до вхождения в группу мировых лидеров мясного рынка. Поэтому трудно понять, из-за чего вдруг так взыграли глобальные амбиции разработчиков упомянутой выше нацпрограммы.

МЕЧТАТЬ НЕ ВРЕДНО, НО НЕ ПРО БИРЖИ И ВТО

Тем не менее, хотя провал мясной нацпрограммы стал вполне очевидным, в ней есть и свои положительные стороны, на основе которых можно развивать это направление и в будущем.

Сама схема организации масштабного мясного бизнеса, включающая малые фермерские хозяйства, откормочные площадки, перерабатывающие предприятия и экспортные направления, выглядит вполне реальной в условиях Казахстана, поскольку она давно апробирована за рубежом.

К примеру, автору этих строк доводилось во время пресс-тура в США общаться с тамошними фермерами, в небольшие хозяйства которых привозились на откорм бычки, после чего они увозились на мясокомбинат.

Просто при реализации программы было фактически выброшено звено переработки мяса (его отдали на откуп иностранным инвесторам), после чего на продажу за рубеж элементарно пошел живой скот. А это выхолостило весь ее смысл, ибо сразу же сошла на нет идея производственной цепочки и получения добавленной стоимости, а вместе с ней и огромные субсидии, ушедшие на покупку импортного скота.

В итоге, как известно, Минсельхозу пришлось пойти на беспрецедентную меру – запрет вывоза живого скота из Казахстана.

Еще одним явным просчетом нацпрограммы стало игнорирование в ней биржевого механизма реализации сельскохозяйственной продукции, на основе которого ведется в основном мировая торговля.

Для крупного рогатого скота (Live Cattle) контракты заключаются на товарных и фьючерсных биржах, при этом оговариваются все условия к спецификации к стандартному контракту. Биржевой рынок живого скота привлекает не только покупателей реального товара, но и трейдеров с массовым инвестором, что повышает его ликвидность.

Кстати, в США упомянутые выше фермеры показывали журналистам на своих компьютерах, как отслеживать биржевые котировки на скот и просчитывать на их основе ожидаемую прибыль. Без выхода на ведущие мировые и региональные торговые площадки вряд ли можно всерьез говорить о продуманной экспортной стратегии не только по говядине – ведь биржевые контракты заключаются также на свинину, баранину, курятину, шерсть, шкуры и другие сельскохозяйственные товары.

Отсутствие компонента нацпрограммы по выводу отечественной мясной продукции на ведущие биржи мира сводит на нет и ее маркетингово-географическую часть, в которой оцениваются шансы Казахстана по конкуренции с ведущими производителями мяса в разделе ключевых рынков сбыта.

Так, по говядине наиболее привлекательными страновыми направлениями названы Китай, Вьетнам, Иран и Саудовская Аравия, а региональными – Ближний Восток и Азия. Причем прогнозируется, что к 2026 году Казахстан может закрыть до 12 % импорта говядины в страны этих регионов!

Есть в нацпрограмме даже подробный расчет ценового преимущества Казахстана против Австралии при поставке говядины в Китай. Все это хорошо, однако остается непонятным, каким образом при отсутствии выхода к морским портам Казахстан сможет справиться с масштабными поставками мяса и живого скота на большие расстояния в страны с жарким климатом, не имея для этого соответствующий транспортный арсенал.

Австралия же, как и другие крупнейшие мировые производители мяса, пользуется хорошо отлаженными морскими перевозками для своей продукции. Есть также и целый флот, специализирующийся на перевозке живого скота – его флагманы могут доставить одним рейсом до 16 тыс. голов крупного рогатого скота из Австралии, к примеру, в Индонезию за несколько дней. Есть и более дальние маршруты – в страны Ближнего Востока и даже в Мексику!

И уж совсем далекой от передового мирового опыта выглядит финансовая часть нацпрограммы, в которой основной упор делается на бюджетные субсидии и кредиты наряду с масштабными заимствованиями из «ЕНПФ» и даже Национального фонда при том, что по строке «иностранные инвестиции (мясокомбинаты)», то есть по переработке, никаких сумм не приводится!

Иными словами, разработчики программы сделали упор в ее реализации на средства государства и пенсионные накопления казахстанцев, заведомо обрекая предлагаемую ими финансовую модель на постоянную подпитку из этих ресурсов вместо повышения эффективности производства и сокращения роли государства в этом секторе.

Между тем Австралия, выбранная в программе почему-то в качестве главного объекта для конкурентной борьбы Казахстана, давно пошла другим путем, приступив еще с 70-х годов прошлого века к сокращению государственной поддержки аграрного сектора с тем, чтобы исключить ее искажающее влияние на торговлю.

Схожим путем с середины 80-х годов пошло правительство Новой Зеландии, где поэтапно упразднили систему существовавших субсидий и перешли к сугубо рыночным механизмам регулирования в аграрной сфере.

В этой связи стоит вспомнить о том, что Казахстан еще пять лет тому назад вступил в ВТО, правила которой не допускают экспортных сельскохозяйственных субсидий, поэтому разработчикам логично было бы предусмотреть в нацпрограмме поэтапное сокращение объемов господдержки в производстве и экспорте мяса и мясной продукции.

СОВЕРШЕНСТВУ НЕТ ПРЕДЕЛА, А КУШАТЬ ХОЧЕТСЯ ВСЕГДА

Конечно, проще всего было бы отправить в корзину нацпрограмму и приступить к разработке нового документа, поскольку глава государства в своем последнем послании и так поручил разработать качественно новый национальный проект развития аграрно-промышленного комплекса на пятилетку.

К тому же и у нынешнего руководства Минсельхоза в отличие от его предшественников нет чисто коммерческого интереса в проектах, предусмотренных нацпрограммой.

С другой стороны, в ее реализацию вложены немалые средства налогоплательщиков – закуплен импортный племенной скот, построена инфраструктура, вовлечены малые фермеры, взявшие кредиты и закупившие скот, ну и так далее.

Поэтому просто так остановить процесс реализации нацпрограммы практически невозможно.

Другое дело – оперативное внесение корректировок в ее содержание, в первую очередь по части переработки мяса с тем, чтобы за рубеж уходил не живой скот, а продукция с добавленной стоимостью.

Следующий момент – достижение разумного баланса между экспортом и импортом мяса для нужд полного обеспечения им населения по доступным ценам. Ведь в последнее время цены на мясо и мясную продукцию росли быстрыми темпами во многом из-за системных перекосов в реализации нацпрограммы развития мясного животноводства, поскольку ставка на экспорт давала ясный сигнал на сокращение предложения на внутреннем рынке.

Между тем по данным официальной статистики в прошлом году импорт той же говядины в Казахстан составил 26,3 тыс. тонн, то есть более чем вчетверо превысил объем ее экспорта, оказав сдерживающее влияние на рост цен на нее!

При этом, как отмечают, мясопереработчики, импортная продукция гораздо выше по качеству отечественной, будучи изготовленной и упакованной по международным стандартам. Казахстанское же мясо поставляется на внутренний рынок большей частью из личных подсобных хозяйств, где фактически отсутствует современное высокотехнологичное мясное производство. В этих хозяйствах содержится основная часть крупного рогатого скота – 4,4 млн. голов на начало октября текущего года против 3,0 млн. у индивидуальных предпринимателей, в крестьянских и фермерских хозяйствах, и 0,8 млн. – в сельхозпредприятиях.

Понятно, что быстро изменить такой расклад практически невозможно, поэтому ставка на кооперацию фермеров в новом национальном проекте развития АПК выглядит вполне логичной. Но, конечно же, это вовсе не означает, что отечественные мясопереработчики должны ждать, пока кооперация даст свои плоды и для них!

Поэтому наращивание импорта качественного недорогого мяса в режиме «зеленого коридора» как для переработки, так и для потребления населением представляется вполне логичным, ибо заодно дает и сильный импульс к повышению эффективности труда отечественных фермеров и конкурентоспособности их продукции.

В заключение можно предложить также сделать корректировку программы в части географических направлений экспорта мяса из Казахстана и ключевых его составляющих.

Здесь стоит отметить, что Китай все же является на данный момент крупнейшим производителем мяса в мире, и с учетом протекционистских действий своих партнеров в условиях пандемии коронавируса наверняка предпримет меры по заполнению импортных ниш своей продукцией. К тому же доля импорта в его мясном балансе невысока, как, кстати, и у Ирана.

Поэтому более логично было отодвинуть эти две страны на второй план в экспортной стратегии, выдвинув на первый план на азиатском направлении Саудовскую Аравию и Вьетнам, более зависимые от импорта, добавив к ним также Японию с Южной Кореей, у которых доля импортного мяса высока.

Что касается составляющих мясного экспорта из Казахстана, то по каким-то причинам в нацпрограмме игнорируются мясо птицы и свинина при том, что как раз эти две позиции и лидируют в мировом производстве!

Говядина же по объемам производства занимает третье место, а баранина – четвертое.

Мясо птицы лидирует и по объемам в мировой торговле, далее вплотную друг за другом следуют говядина и свинина. Поэтому можно предложить скорректировать нацпрограмму развития мясного производства и в этой части, так как отечественные кормовые ресурсы вполне позволяют ускоренно развивать птицеводство и свиноводство.

Тулеген АСКАРОВ, специально для «Ведомостей Казахстана»

Доверчивых граждан и коллег из правительства долгое время водили за нос, обещая под баснословные деньги превратить Казахстан в «Новую Австралию».

Год 2018 ознаменовался принятием Программы развития мясного животноводства до 2027 года. И хотя она носила название «Национальная», но на самом деле ее разработчиком было не правительство, а Мясной Союз Казахстана. Увы, но данному статусу она не соответствует, в том числе и потому, что подобные программы должны утверждаться именно правительством, чего не последовало, пишут Ведомости Казахстана. Тем не менее, ее реализация началась, и, прежде чем говорить о ходе выполнения этого проекта, было бы неплохо разобраться в том, что именно планировалось.

НАМ ЛЮБОЕ МОРЕ ПО КОЛЕНО

Если говорить об обещаниях, даваемых Мясным Союзом, то бросается в глаза настоящее планов громадье. Авторы планировали, ни много, ни мало, покрыть до 12 % потребностей в мясе целого ряда стран, на сегодня закупающих его за рубежом. Таких, как Вьетнам, Иран, Китай и Саудовская Аравия, потребление которых к 2026 году должно составить в сумме около 2 млн 340 тыс. тонн.

Причем, главной «жертвой» вытеснения с рынка этих стран избрана Австралия, у поставок которой в перечисленные страны запланировано «откусить» 286 тыс. тонн.

Обосновывалось это тем, что приобретаемая Китаем говядина из Казахстана должна обходиться значительно дешевле австралийской. К примеру, стоимость одного австралийского быка, продаваемого фермером на откормочную площадку, составляет 636 долларов США, а казахстанского – 547 долларов.

Причем, после откорма, транспортировки, карантина разница в цене возрастает до 195 долларов, а поскольку австралийцы закладывают в конечную цену всего 6 % маржи, то Казахстан сумеет очень хорошо нажиться, поскольку в его продукции маржа составит целых 37 % от конечной цены.

Даже в Мясном Союзе признают, что у австралийских фермеров, конечно, имеются свои конкурентные преимущества перед казахстанскими коллегами. Например, более высокий выход телят (93 % против 80 % в РК), больший среднесуточный привес (соответственно 1,7 кг против 1,4 кг), более развитая транспортная инфраструктура. Зато Казахстан «переплевывает» конкурентов с «Зеленого континента» бесплатной землей, низкой стоимостью рабочей силы, низкой стоимостью кормов (при наличии орошения пастбищ).

При этом для запланированного требуется за 10 лет всего лишь с 20 тыс. до 100 тыс. увеличить количество семейных ферм, что даст прирост рабочих мест для людей, занятых мясным животноводством, со 100 тыс. до 600 тыс. Произойдет это за счет увеличения площади пастбищ с нынешних 58 млн. га до 100 млн га, на которых вместо нынешних 7 млн коров и бычков станет пастись 15 млн, а число овец возрастет с 18 до 30 млн голов.

Правда, совершенно непонятно: как при росте числа работающих в 6 раз и увеличении производства баранины и говядины в 1,83 раза (с 600 тыс. тонн до 1100 тыс. тонн в год) запланированная производительность труда в отрасли может вырасти в 8 раз (с 1000 до 8000 долларов на человека)? Ведь даже при наиболее выгодной продаже готовой продукции нормативная прибыль заложена в размере 37 %, а не в сотни процентов. За счет многократного роста долларовых цен на мясо на внутреннем рынке?!

Тем более, для реализации Программы ее разработчиками выбрана отнюдь не самая эффективная модель сельскохозяйственных предприятий: как известно, небольшие раздробленные сельхозпредприятия заведомо менее эффективны, чем крупные вертикально интегрированные холдинговые структуры, от которых в Мясном Союзе отказались наотрез. А американские, австралийские, канадские, уругвайские фермы, якобы взятые за образец, это уже давно не мелкие семейные фермерские хозяйства, характерные для нынешнего Казахстана, когда два-три «ковбоя» на лошадях пасут стадо в сотню голов коров в открытой степи.

НАМ ЛЮБЫЕ ГОРЫ ПО ПЛЕЧУ

Разумеется, предпосылки для успешного развития мясного животноводства у Казахстана имеются. Они и отмечены в Программе, разработанной Мясным Союзом. К примеру, совершенно соответствует истине то, что в стране на сей день используется лишь около 30 % от пастбищных угодий, занимающих по площади пятое место в мире. Как и то, что 45 % населения РК живет в сельской местности, а более 2 млн человек либо не имеет работы, либо является самозанятыми.

Конечно, невозможно всех их даже в течение 10 лет, на которые была рассчитана программа, превратить в животноводов. Да и другие Национальные программы требуют привлечения человеческого ресурса.

Существуют действительно неплохие стартовые условия для превращения отрасли в экспортно-ориентированную: к 2017 году она уже достигла самообеспечения страны говядиной и ягнятиной. С 2007 по 2010 производство ягнятины выросло почти на 23,6 % (с 123 до 152 тыс. тонн), а потребление – почти на 21,8 % (с 124 до 151 тыс. тонн, превысив предложение над спросом).

Хотя по говядине цифры более скромные (рост производства всего 16,8 %, рост потребления всего около 6,9 %), а самообеспечение по данной продукции произошло, в том числе, за счет сокращения экспорта (в 2014 году вывозилось 2 тыс. тонн, а в 2017 – только 0,8 тыс. тонн). Для справки – за те же четыре года экспорт ягнятины с нуля вырос до 0,6 тыс. тонн.

Но есть и существенные ограничения: это низкий прирост поголовья, обеспечивающий лишь внутренние потребности, обусловленный тем, что более 50 % поголовья выращивается в домашних хозяйствах. Проблема усугубляется как низкой продуктивностью беспородного скота, преимущественно используемого казахстанскими фермерами, так и слабым проникновением в личные и фермерские хозяйства современных технологий.

Сдерживают процесс низкая инвестиционная привлекательность отрасли (из пяти видов мясной продукции производство говядины имеет самый длительный срок окупаемости), неразвитая система сбыта и маркетинга, слабая система транспортировки и дорожная инфраструктура, отсутствие строгих требований к сертификации и контроля безопасности пищевых продуктов.

Таким образом, планов громадье Мясного Союза по оттеснению Австралии и Уругвая с мировых рынков сродни задаче по выходу Китая на первое место в мире по выплавке чугуна, поставленной товарищем Мао. Ведь для этого, как посчитали разработчики Программы, потребуется за 10 лет установить на вновь создаваемых фермах 100 000 солнечных панелей для автономного обеспечения их электроэнергией, обеспечить вновь создаваемые фермерские хозяйства 100 000 комплектов автономного отопления и водоснабжения.

Должно быть пробурено 50 000 водяных скважин для скота, обеспеченных, соответственно, таким же количеством насосов с ветряным и солнечным питанием, а также установлено 400 000 километров (10 раз по земному экватору) ограждений пастбищ, укомплектованных столбами, проволокой, установками «электропастух», а также 100 000 фиксаторов для КРС.

Нужна закупка в дальнем зарубежье (Мясной Союз, лоббируя интересы американской компании «Джон Дир», выступал и выступает категорически против развития отечественного сельскохозяйственного машиностроения, а также закупки аналогичной продукции в странах ЕАЭС) 100 000 тракторов с навесным оборудованием, а также такое же количество косилок и прицепов для перевозки сена, пресс-подборщиков.

Где бы только на это все взять валюты? Ведь не секрет, что подавляющее большинство перечисленного промышленность Казахстана самостоятельно не обеспечит, даже если отменить все другие Национальные программы развития, и сосредоточиться лишь на этой.

НА ПУТИ К МЕЖПЛАНЕТНОМУ ШАХМАТНОМУ ТУРНИРУ

Где взять? У государства, разумеется.

По расчетам Мясного Союза, оттеснение Австралии с рынков наиболее перспективных мировых потребителей мяса за 10 лет должно обойтись в 6 515 млрд тенге в ценах 2018 года. Это – без учета вложений иностранных инвесторов, которым полностью отдается на откуп создание предприятий с наиболее высокой степенью переработки (и, соответственно, нормативной прибылью) – мясоперерабатывающих комплексов.

При этом вложения государства и квазигосударственных структур, не требующие подтверждения, на всем протяжении деятельности Программы должны составить 3 651 млрд тенге. Из них уже подтвержденные возвратные бюджетные кредиты – 761 млрд тенге, а невозвратные средства бюджетных субсидий – 699 млрд тенге.

Помимо указанного, 2 869 млрд тенге планировалось привлечь в виде дополнительных кредитов. Из них – 200 млрд тенге бюджетных кредитов на реализацию самой Программы, 120 млрд тенге предполагалось занять у иностранных банков.

1 940 миллиардов тенге должен был обеспечить займ под 11 % годовых у Пенсионного Фонда.

Хотя ключевым моментом для реализации Программы развития мясного животноводства и значилась поддержка Правительства Казахстана, но к ее реализации должны были быть привлечены и другие государственные и квазигосударственные структуры. В частности, 383 миллиарда тенге собственных и целевых средств должен был выложить холдинг «КазАгро».

Отнюдь не «из воздуха» дополнительно к 58 млн га уже используемых площадей пастбищ должно было быть выделено (в приоритетном порядке) еще 76 млн га (при расчетной потребности для реализации Программы 100 млн га, включая уже имеющиеся площади).

Эта обязанность, как и изъятие «неэффективно используемых ныне земель» («черный список» таковых к Программе прилагается), должна лечь на местные органы власти.

Кроме анализа кормоемкости пастбищ и наличия подземных вод на выделяемых фермерам участках, Минсельхоз должен был заняться и оценкой эффективности использования находящихся в эксплуатации земель.

На МСХ же ложилась обязанность обучения новых фермеров ведению хозяйства, а также запуск механизма страхования в животноводческом бизнесе. Минфин и Миннацэкономики отвечали за дополнительное финансирование Программы, а Министерство труда и соцзащиты населения должно было выделить гранты в расчете 2-3 млн тенге на одного фермера, а также обеспечить переселение желающих заняться мясным животноводством с засушливого полупустынного Юга страны в более благоприятные для отрасли северные районы.

Итогом реализации Программы, основным оператором которой и должен был стать именно Мясной Союз, как уже говорилось выше, значится превращение Казахстана в Новую Австралию. По меньшей мере – в области мясного животноводства. Ну, а какие результаты на самом деле достигнуты после начала реализации Программы развития мясного животноводства до 2027 года, мы расскажем в следующем материале.

Продолжение следует

Александр ГОРОХОВ, специально для «Ведомостей Казахстана»

Информационные войны вокруг Минсельхоза и политики отдельных представителей отрасли ставят вопрос ребром: почему казахстанские прилавки до сих пор не завалены дешевым и качественным продуктом отечественного производства?
Главными героями пламенных дискуссий являются Умирзак Шукеев, Асылжан Мамытбеков и Сапархан Омаров. Если первые двое занимают умы критиков Минсельхоза (МСХ) уже десятилетия, то Омаров попал под огонь лишь в последний год.
Напомним, что Умирзак Шукеев, матерый представитель управленческой элиты, ныне аким Туркестанской области, занимал пост вице-премьера и одновременно министра сельского хозяйства с 2017 по 2019 год. Ранее (с 2011 года) он возглавлял АО «Самрук-Казына».
Асылжан Мамытбеков в 2008-2011 годах служил председателем правления АО «Национальный управляющий холдинг „КазАгро“. В апреле 2011 он сел в кресло министра МСХ, и подал в отставку 6 мая 2016 года в результате земельных митингов. Тогда президент Назарбаев заявил о неполном служебном соответствии Мамытбекова. Два года экс-министр провел в должности независимого директора „Банк Астана“. А в январе 2018 года стал председателем Мясного союза Казахстана. В мае того же года он вновь вернулся в Минсельхоз – на должность ответственного секретаря министра Шукеева. Карьеры Шукеева и Мамытбекова всегда были неразрывно связаны, чтобы в этом убедиться, достаточно лишь просмотреть их послужной список.
Сапархан Омаров возглавил Минсельхоз 25 февраля 2019 года. В 2014-2016 годах он работал в должности вице-министра МСХ. Между 2016 и 2019 годами – депутат Мажилиса, председатель комитета по аграрным вопросам.

Молочные реки и мясные берега не для нас

Как уже говорилось выше, Шукеева, и его, по утверждениям критиков, протеже Мамытбекова обвиняли в развале отрасли много лет. С обновлением руководства МСХ в 2019 году количество претензий в их адрес побило все рекорды. Особенно достается именно Асылжану Мамытбекову.
Например, в ноябре 2019 года сайт „КазахЗерно“ подробно прокомментировал деятельность Мамытбекова на ниве МСХ и сопутствующих структур. Авторы сайта обвинили Мамытбекова в том, что он превратил холдинг „КазАгро“ в кормушку, а затем загнал его в долговую яму. Далее ему припомнили деятельность Продкорпорации.
»Еще один годами не решаемый вопрос – срок возврата кредита, выданного на весенние полевые и уборочные работы. Согласно действующему положению, рассчитаться крестьяне должны до 1 декабря. «КазАгро» объясняет это требование необходимостью уложиться в финансовый год. Однако, такой порядок приносит крестьянам убытки, поскольку вынуждает продавать урожай осенью, когда цена на сельхозпродукцию падает из-за сезонного фактора. Разница в цене на зерно осенью и в конце зимы – в начале весны может составлять 50% и более. Этим обстоятельством научилась ловко пользоваться «Продкорпорация», еще одна дочка «КазАгро». Скупая осенью зерно у крестьян за бесценок, весной она перепродает его по выросшей цене, на ровном месте зарабатывая огромные деньги – в ущерб рентабельности самих крестьян", — пишет «КазахЗерно».
В той же статье Мамытбекова обвиняют в прямой поддержке друзей-олигархов в ущерб обычным крестьянам. " …основной объем средств из «КазАгро» выделялся близким к МСХ РК «аграриям». Эдакие олигархи от сельского хозяйства, богатеющие за счет господдержки, но не за счет грамотной работы. Например, в 2015 году через структуры холдинга «КазАгро» было выдано 203 млрд тенге для 15 тыс. заемщиков. При этом 50% прямого финансирования пришлось на 1% заемщиков!"
Грехи Мамытбекова, по мнению аналитиков сайта, велики и обширны. Он успел навредить и мукомолам, и производителям зерна, а более всего – мясной отрасли. Поскольку скандал вокруг мяса тянется до сих пор, нужно остановиться на нем подробней. «Самый амбициозный проект авторства Асылжана Мамытбекова „Развитие экспортного потенциала мяса крупного рогатого скота Республики Казахстан“ стартовал в 2010 году. Выполнить задачу развития животноводства в МСХ РК решили улучшением генетического потенциала отечественного стада. Тогдашняя команда Минсельхоза РК во главе с Асылжаном Мамытбековым обещала, что ввоз в страну племенных быков и телок из-за рубежа решит все проблемы отрасли. При этом об обеспеченности фермеров кормами и пастбищами „забыли“, — говорится в статье.
»В течение двух первых лет работы проекта, в 2012 и 2013, в страну было импортировано из дальнего зарубежья 40,5 тыс. голов скота (112% к плану). Затраты исчислялись десятками миллионов долларов, ведь импортный скот стоил в разы дороже местного.
Основные задачи проекта – это рост поголовья крупного рогатого скота к 2020 году на 61% в сравнении с 2010 годом, а также доведение экспорта говядины до 60 тыс. тонн в 2016-м и до 180 тыс. тонн в 2020 году. Все эти цели были провалены, а потраченные на реализацию проекта миллионы долларов не принесли никакого эффекта агарной отрасли. Зато, именно этот проект втащил самого Мамытбекова в сонм мясных олигархов – в кресло главы Мясного союза Казахстана".
По словам авторов, олигархи наживаются на этой схеме до сих пор, а потому в стране вечные проблемы с мясом. «Провал мясного проекта стал одной из причин увольнения Мамытбекова с должности министра. Однако, вскоре после того, как должность главы МСХ РК занял Умирзак Шукеев, в аграрное ведомство вернулся и Асылжан Мамытбеков, теперь – на должность ответственного секретаря. И сразу же решил реанимировать мясную программу, придумав новый способ обогащения скотоводов за счет государства.
На этот раз деньги из бюджета потекли в карманы членов Мясного союза через субсидии. Схема была придумана идеальная: аренда быков – тех самых ангусов, которых они ранее ввезли в страну в период действия первого мясного проекта».
Припомнили Мамытбекову один из самых громких разносов, устроенных министру президентом Назарбаевым. Речь тогда шла о переводе ветеринарных лабораторий на международные стандарты, но, по оценкам Счетного комитета, несколько миллиардов бюджетных денег исчезли в неизвестном направлении.
Издание цитирует президента Назарбаева. «Ты, Мамытбеков, в „КазАгро“ все завалил. Хочешь и в Минсельхозе завалить? Во всем мире сельское хозяйство не существует без отрыва от переработки. В Казахстане такая структура еще не выстроена. Это у нас традиционный, исторический недостаток. Мы что-то делаем, но цельной, конкретной работы министерство сельского хозяйства еще не проводит. Кроме того, Минсельхозу поручалось принять меры по переводу ветеринарии на международные стандарты. Без этого экспорта мяса качественно не может быть. На начало 2012 года из запланированных в прошлом году 126 ветеринарных лабораторий построено всего 27. Гора родила мышь в результате твоей работы», — так президент охарактеризовал работу Мамытбекова.
Далее «КазахЗерно» пишет, что продержаться на высоких постах столь долгий срок Мамытбекову помогло покровительство Шукеева. «По-хорошему, этой фразы должно бы быть достаточно для краха политической карьеры неудачливого топ-менеджера и политика, но публичное заступничество Умирзака Естаевича, который фактически грудью прикрыл своего подопечного, немного отсрочило высокий гнев», — считают авторы.

Чуть-чуть коррупционной статистики

В действительности статистика коррупционных нарушений в Минсельхозе и родственных структурах попросту зашкаливала. В 2012 году партия «Нур Отан» поставила МСХ РК на второе место в ранжире коррупционеров, сразу после МВД. Самым громким скандалом стало задержание в 2014 году вице-министра сельского хозяйства Муслима Умирьяева, обвиненного в получении взятки за покровительство. Умирьяев получил 10 лет колонии, хотя его шеф Мамытбеков ручался за невиновность подчиненного собственным креслом.
В 2010 году пошли под суд бывший председатель комитета рыбного хозяйства Минсельхоза Юрий Ромашов и его заместитель Шуткараев. Как сообщили в финполе, «следствием установлено, что при преступном попустительстве указанных должностных лиц с марта по май 2010 года девятью рыбопромысловыми предприятиями Атырауской области в нарушение действующего законодательства в реке Урал осуществлен промысел рыбных ресурсов на путях миграции рыбы в период нереста на сумму 518 миллионов тенге».
В 2011 году уже нового главу комитета рыбного хозяйства Минсельхоза РК Каната Сулейменова приговорили к штрафу в 500 месячных расчетных показателей. Купив для нужд ведомства неисправные морские катера, фигурант нанес ущерб государству в размере более 2 млн долларов.
В феврале 2020 бывшего руководителя комитета по водным ресурсам Министерства сельского хозяйства Ислама Абишева приговорили к пяти годам колонии за получение взятки в размере 60 млн тенге. А в мае того же года на шесть лет лишения свободы осужден бывший председатель Комитета государственной инспекции в АПК МСХ Ержан Айнабеков. Как утверждает следствие, в 2017 году при помощи махинаций с ядохимикатами для насекомых-вредителей Айнабеков нанес ущерб государству в размере 48 млн тенге.
Собственно, количество посаженых за коррупцию деятелей МСХ исчисляется едва ли не сотнями. Аналогичная ситуация сложилась и в подшефных структурах ведомства, в частности, в пресловутом «КазАгро». Коррупционные скандалы там следовали один за другим, но самым ярким стало дело 2018 года.
Ряд должностных лиц АО «КазАгроПродукт» и ТОО «Астана Боттлерс» были осуждены за хищение и растрату бюджетных средств. Согласно данным правоохранителей, созданное в 2014 году ТОО «Астана Боттлерс» должно было запустить производство ультрапастеризованного молока торговой марки «Жаным» на деньги госкомпании «КазАгроПродукт» (находящейся в составе нацхолдинга «КазАгро») в сумме 700 млн тенге.
Но должностные лица «Астана Боттлерс» — гендиректор М. Есеркепов и исполнительный директор Ш. Тешабаев, в сговоре с зампредседателя правления «КазАгроПродукт» Б. Кузембаевым «под видом строительства производственных помещений, закупа специализированного оборудования, сырья для производства молока, на основании договора о совместной деятельности похитили государственные деньги в сумме 700 млн тенге, перечислив их на счета аффилированных компаний.
Таким образом, профинансированный государством завод так и не произвел ни одного литра молока. Похищенные деньги использовались на приобретение автомашин, туры для отдыха в Европе, а также на погашение долгов М. Есеркепова», — указывается в следственных данных. Приговором суда М. Есеркепов осужден на 8 лет, Ш. Тешабаев и Б. Кузембаев – на 7 лет лишения свободы.

Эта песня будет вечной?

В настоящее время, по мнению сайта «КазахЗерно», команда Шукеева-Мамытбекова пережидает «политическую зиму на югах», то есть в Туркестанской области. Однако же, уверены аналитики, в Минсельхозе осталось много прежних кадров, которые «портят всю малину» или даже напрямую диктуют новому министру Омарову политику ведомства. Здесь важно напомнить, что «мясной скандал» отнюдь не закончился. Похоже, он лишь набирает обороты.
По данным издания, складывается следующая хроника событий. «С момента назначения Сапархана Омарова министром сельского хозяйства Казахстана в феврале 2019 было непонятно, что ждет так называемый „мясной проект“ страны. Ведь примерно в то же время олигархи-скотоводы заголосили в Парламенте через „своих“ мажилисменов, что им задолжали десятки миллиардов тенге субсидий за прошлый год.
Зато вскоре в том же парламенте прозвучало еще одно выступление, на этот раз не в пользу крупных животноводческих хозяйств, в период мамытбековщины за госсчет нахватавших за морями-океанами ангусов. Так вот, в мае председатель комитета по аграрным вопросам мажилиса Берик Оспанов отметил, что в схеме субсидирования, разработанной прежним руководством МСХ РК (читай – Асылжаном Мамытбековым и близкими ему людьми из Мясного союза Казахстана) господдержка распределяется только в пользу крупных животноводческих компаний. И это притом, что основной груз по развитию отрасли и производству мяса несут небольшие фермы, отмечает эксперт „КазахЗерно.kz“.
В январе 2020 года в статье „Омаров против Мамытбекова: первый раунд“ авторы задаются следующим вопросом. „Минсельхоз Казахстана все-таки ввел полный запрет на экспорт живого скота – и КРС, и МРС. Это решение назрело, и теперь аграрному ведомству предстоит коренным образом перекроить систему господдержки мясного животноводства, поскольку сегодня она препятствует росту поголовья в стране, а стимулирует лишь экспорт сырья, а не производство готовой продукции. Вот только есть вопрос – справится ли нынешний глава МСХ РК Сапархан Омаров с всесильным “серым кардиналом» Асылжаном Мамытбековым?"
Но уже в сентябре этого года «КазахЗерно» пишет: «Очередную победу над Минсельхозом РК и здравым смыслом празднует бывший глава этого ведомства Асылжан Мамытбеков. Не далее как 28 сентября он оформил нокаут в поединке с НПП „Атамекен“. Речь идет о моратории на экспорт живого скота, который был введен в начале 2020 года, а позднее продлен до сентября. В начале месяца МСХ РК представил на обсуждение проект приказа о новом продлении моратория, еще на полгода. И вот, 28 сентября Комитет АПК в НПП „Атамекен“ собрался обсуждать эту инициативу. Никаких неожиданностей там не случилось – руководители Мясного Союза Казахстана, Асылжан Мамытбеков и Максут Бактибаев, гнули свою линию о том, мол, что нам необходим открытый рынок и свободная торговля».
По мнению издания, «в результате, именно необходимость обслуживать ненужные траты на импорт породистого поголовья, на кредиты и прочее привела к росту цен на мясо на внутреннем рынке. То есть, народ Казахстана, из своего кармана проспонсировавший всю эту с треском рухнувшую аферу, ничего не получил взамен. Напротив – говядина теперь стала деликатесом, доступным только наиболее обеспеченным слоям населения.
Ничего не получила и страна – вместо продажи за рубеж премиум-стейков (как обещал Асылжан Мамытбеков) в 2019 году за рубеж ушло более 150 тыс. голов КРС и 250 тыс. голов МРС. Тот скот, закуп которого просубсидировало правительство, при посредничестве Мясного Союза отправился обогащать переработчиков Узбекистана, пока наши собственные мясокомбинаты загружены на 25%».

Говядина все же подешевеет?

Тем не менее, на «мясную драму» существует и иная точка зрения. В частности, ее представляет издание «Ведомости Казахстана». В статье за февраль 2020 года сказано: «Был поставлен заслон оттоку поголовья крупного рогатого скота за рубеж в живом виде, что уберегло „генофонд“ КРС от неминуемого масштабного сокращения в Казахстане. Взамен перетока его в соседние страны для загрузки перерабатывающих мощностей в ближнем зарубежье. Процветания тамошней перерабатывающей промышленности, создания дополнительных рабочих мест у соседей и повышения в разы добавленной стоимости их товаров.
Итак, МСХ вносит изменения в правила субсидирования отрасли. Это продиктовано необходимостью повышения производительности труда в сельском хозяйстве, о чем долго говорил вначале Елбасы Нурсултан Назарбаев, а затем и глава государства Касым-Жомарт Токаев. К тому же новеллы направлены на снижение импортозависимости, увеличение доли переработанной продукции, ее экспорта и объемов привлеченных инвестиций.
То есть, целевой помощи от государства следует ожидать производителям пищевой продукции, которой остро не хватает на казахстанском рынке, из-за чего нам приходится постоянно импортировать большие объемы недостающих продуктов питания. Это молоко, и „молочная линейка“, сахар, мясо птицы, колбасы, фрукты и напитки».
В трактовке «Ведомостей Казахстана» новый министр Сапархан Омаров вовсе не выглядит беспомощной марионеткой – у него есть все инструменты для модернизации отрасли, и он оперативно ими пользуется. «В МСХ констатировали, что по всем основным видам продовольственных товаров Казахстан себя обеспечивает на 80% и более, а по некоторым даже имеются излишки. Исключение составляют шесть видов товаров, по которым пока сохраняется заметная импортозависимость: яблоки, колбасные изделия, сыры и творог, сахар и мясо птицы. Для решения этой задачи в 2020 год уже запланирован ввод в эксплуатацию 25 молочно-товарных ферм общей мощностью 105 тыс. тонн молока в год, 11 новых мясокомбинатов и птицефабрик».
Поддерживает политику Омарова и действующий президент Токаев. В частности, издание анализирует его программные тезисы, озвученные в середине 2020 года. Тезисы, по мнению авторов, «это – своеобразная эпитафия на надгробной плите „Мясного союза Казахстана“ и бывшего руководства Минсельхоза страны, обеспечившего хороший гешефт для мнимой мясной госпрограммы. „Госпрограммы“, которая так и осталась на бумаге, а точнее – в многочисленных слайдах, таблицах и картинках, упоительно рассказывающих нам о светлых перспективах выращивания и экспорта говядины, воздушных замках малого профессионального животноводства».
Напомним, что Касым-Жомарт Токаев заявил буквально следующее. «Текущая ситуация наглядно, подтвердила известную истину: продовольственная безопасность – ключевой элемент безопасности государства в целом. Поэтому мы продолжим оказывать максимальную поддержку аграриям. Дополнительно к уже реализуемым форвардным закупкам будут расширены механизмы финансирования путем введения оффтейк-контрактов и реструктуризации задолженности по кредитам „КазАгро“, — сказал президент.
»В Казахстане порядка 1 миллиона 700 тысяч личных подсобных хозяйств. Однако их продукция не продается официально через торговые объекты и не поступает на перерабатывающие предприятия. Государство не получает от них налогов, занятые в таких хозяйствах практически не защищены социально. Поручаю правительству совместно с НПП «Атамекен» запустить в нескольких регионах пилотный проект по развитию кооперационной цепочки на селе «от поля до прилавка». Затем можно приступить к масштабированию проекта и к середине 2021 года разработать полноценную программу. В ходе реализации данной программы будет применено льготное микрокредитование по ставке 6% годовых по линии «КазАгро» с использованием инструментов гарантирования Фонда «Даму». Следует также наладить систему постоянного закупа и сбыта, запустить обучение и повышение агрокомпетенций участников. Все это повысит доходы около 2 миллионов сельчан, увеличит загрузку отечественных сельхозпредприятий с 53 до 70% и снизит импорт социально значимых продуктов", — добавил он.
Авторы «Ведомостей» уверены, что борьба вокруг сельского хозяйства обязательно продолжится, поскольку «выступление Токаева – это удар под дых „Мясному союзу Казахстана“ и связанному с ним бывшему руководству МСХ, которое гроздьями облепило нынешнюю администрацию Туркестанской области», — пишет издание. «Глава государства в своей речи сделал акцент на необходимости закупки и переработки сельхозпродукции у такого сегмента аграрного рынка как личные подсобные хозяйства (ЛПХ). А личные подворья были главным антиподом в политике прежнего руководства Министерства сельского хозяйства, которое отбирало субсидии у кооперативов ЛПХ, перенаправляя их аффилированным крупным откормочным площадкам и компаниям-операторам по завозу в Казахстан импортного крупного рогатого скота».
Если же наблюдать картину в целом, то, похоже, новой команде МСХ удается в какой-то степени ликвидировать огрехи старой. «Недавно руководитель Ассоциации овцеводов Казахстана „Шопан Ата“ Алмасбек Садырбаев на своей странице в Фейсбук поделился новостью о том, что Минсельхоз РК все же принял новые правила в животноводстве: более выравненные и сбалансированные. Как пояснил Садырбаев, Минсельхоз вместе с НПП „Атамекен“ проделали не только большую работу, но и выдержали натиск крупных олигархических структур, которые – можно с уверенностью предполагать – клонили чашу с обильными субсидиями от государства на свою сторону, как это всегда бывает, однако на сей раз у них не выгорело», — пишут аналитики.
По их словам, «с приходом в руководство Минсельхоза в 2019 году Сапархана Омарова, ситуация начала медленно, но верно меняться. За полтора года своей работы новому руководству удалось изменить акценты государственной политики в плане поддержки действительно нужных категорий бизнеса и производителей. Крен пошел в противоположную сторону от неэффективных „друзей бывшего руководства МСХ“, держателей откормочных площадок». Похоже, в скором времени мы узнаем, будут ли новые методы и новые программы эффективней, и появится ли на отечественных прилавках доступная и качественная сельхозпродукция.

Элина Кайсарова

Сельское хозяйство – один из приоритетов развития экономики нашего государства. За последние годы в стране реализовывались госпрограммы по поддержке аграриев и фермеров. Но, помимо этого, в развитии рынка большую роль сыграли и отечественные компании, в том числе по производству сельхозтехники. Они стараются расширять ассортимент продукции и повышать доступность техники для аграриев, пишет Forbes.

Как известно, задача любого государства – обеспечить продовольственную безопасность страны. Для этого оно стремится поддержать развитие собственного производства продуктов питания. На недавней встрече с сельхозтоваропроизводителями президент Касым-Жомарт Токаев отметил, что успешное развитие аграрного сектора определяет конкурентоспособность всей экономики республики.

Изношенный парк сельхозтехники затрудняет развитие АПК страны, что сказывается на конкурентоспособности продукта казахстанских аграриев. Поэтому обеспечение средствами производства — базовый для любой отрасли вопрос. К примеру, в ряде соседних стран используется половина и более сельхозмашин отечественного производства. Кроме того, применение изношенной техники в разы снижает экономическую эффективность крестьянских хозяйств и в целом всего аграрного сектора. В том числе огромные средства сельхозпроизводителям приходится тратить на ремонт, перерасход горюче-смазочных материалов и простоев техники. В этой связи для Казахстана всегда был актуальным вопрос обеспечения производства собственной высокотехнологичной техникой по доступным для фермеров ценам. Обновление машинно-тракторного парка страны является одной из ключевых задач развития АПК.

В этом году в рамках уборочной кампании многие казахстанские аграрии собирают урожай на комбайнах казахстанского производства. В том числе высокопроизводительными комбайнами ACROS и роторными TORUM, локализованными на заводе КАИК («Казахстанская Агро Инновационная Корпорация»), крупнейшем казахстанском производителе сельскохозяйственной техники, расположенным в центральной части Казахстана, в городе Кокшетау. На заводе ежедневно трудится до 200 сотрудников. Завод является дочерним предприятием холдинга «Вираж», который обладает крупнейшей дилерской сетью, охватывающей в том числе все зерносеющие регионы Казахстана и обеспечивающей бесперебойный качественный выездной сервис.

За время работы КАИК наладил у себя ряд технологических операций: металлозаготовительный, сварочный, окрасочный и сборочный процессы. Всего в продуктовой линейке завода на сегодняшний день представлено более 50 моделей и модификаций разного вида сельхозтехники и оборудования: зерноуборочные комбайны, трактора, прицепная и навесная техника. Налажена совместная лицензионная сборка с крупнейшими заводами: ГК «Ростсельмаш», АО «Клевер», ОАО «Минский тракторный завод», ОАО «УКХ «Бобруйскагромаш», ЗАО «Рубцовский завод».

Необходимо отметить, в этом году КАИК также начал производство роторных комбайнов Torum 750 компании «Ростсельмаш» (зерновые, рисовые). Это один из самых высокопроизводительных роторных комбайнов представленных на рынке РК.

Техника, собранная на КАИК, отличается высоким качеством, адаптированностью к казахстанским климатическим условиям, универсальностью. Надо отметить, что техника реализуется по доступным ценам, без НДС и входит в перечень товаров, финансируемых программами «БРК-Лизинг», КазАгроФинанс по льготным условиям. Аграриев устраивает качество и доступные цены завода, поэтому его продукция пользуется большим спросом.

Отметим, что создание таких проектов способствует развитию отечественного АПК, в том числе обеспечению продовольственной безопасности страны, посредством насыщения рынка высококачественной и доступной сельхозтехникой, обеспеченной гарантийным и постгарантийным сервисом.

КАИК планирует увеличить производственную мощность и расширить свое производство. В ближайшее время предприятие планирует старт строительства второй очереди производственного блока, планируется ввести в эксплуатацию более 12 тыс. кв. м. Это позволит выйти на плановую мощность предприятия (до 5500 единиц техники в год). Дополнительно будет создано более 400 рабочих мест.

В новой программе развития АПК на ближайшую пятилетку главой государства поставлены такие задачи, как: самообеспечение социально значимыми продовольственными товарами, стабильное повышение доходов миллионов сельских жителей, повышение производительности труда в два с половиной раза, а также увеличение экспорта продукции АПК в два раза. Поэтому производство высокотехнологичной сельскохозяйственной техники – это стратегически важная задача для страны. Отрадно, что в стране уже сформированы лидеры в этой отрасли, в число которых входит и КАИК.

У отечественных производителей сельхозтехники впереди еще много работы по наращиванию объемов производства и уровня локализации, что приведет к повышению конкурентоспособности аграрно-промышленного сектора страны. Безусловно, этот сектор требует большого внимания государства и постоянной поддержки. Это большая системная работа в тесной связке с заинтересованными госструктурами и сельхозпроизводителями республики.

Как бывшая команда Минсельхоза РК пытается «застолбить» стратегическую высоту – контроль за раздачей денег фермерам

Говорят, что можно бесконечно смотреть на огонь, воду и чужую работу. Реалии Казахстана показали, что не менее увлекательно следить за жадностью некоторых чиновников. Например тех, кто одарил себя щедрым потоком субсидий в бытность руководителями отечественного сельхозсектора и оставил стране еще одно дискредитировавшее себя наследие – систему Qoldau.

ЦИФРОВИЗАЦИЯ ЧЕРЕЗ… ТЕРНИИ

Земля – во все времена один из самых ценных ресурсов. Более ценным в современном мире могу считаться лишь деньги, в первую очередь, бюджетные. Количество коррупционных дел, связанных с управлением земельными ресурсами и государственной поддержкой сельского хозяйства Казахстана лишь, подтверждают эту истину. Одним из средств борьбы с коррупцией является цифровизация государственных услуг, исключающая необходимость прямых контактов между просителем и чиновником. Не обошла эта практика и сельское хозяйство страны.

Именно с этой целью в 2018 году была запущена цифровая платформа Колдау. Ее распорядителем является АО «Информационно-учетный центр» (ИУЦ), организация со 100 % акций, принадлежащих государству, а также ТОО «ЦИФС» и АО «ТрансТелеКом».

Сейчас система Qoldau предлагает 20 сервисов, три из которых иностранные. Это американский сервис прогноза погоды DTN, европейский индекс обработки космических снимков, включающий расчет индексов биомассы от Airbus, и украинский сервис точного земледелия.

Туда же входит Subsides – электронный журнал для подачи заявок на субсидирование работ, подтвержденных аэрокосмическими снимками, Fuel – онлайн-рынок дизтоплива, Qazchain – первая государственная база данных на блокчейне, Agroinsurance – инструмент онлайн-страхования для фермеров, Agrocredit – пилотный проект по доступу фермеров к заемным средствам, Agroanalytics – сервис аналитики на базе данных всей платформы, Agromonitor – геопортал идентификации земель и их зонирования по угодьям, полевой журнал севооборота, включающий более 400 тыс. геоконтуров.

Через Qoldau распределяется основная часть государственных субсидий аграриям Казахстана.

С первых же дней после запуска цифровая площадка вызвала многочисленные нарекания фермеров. В 2019 году казахстанские фермеры назвали основные проблемы, с которыми им приходится сталкиваться при работе с новой системой. Первая связана с требованием вводить ИИН, тогда как у тех аграриев, кто начинал работать как крестьянское хозяйство, а потом сменил организационную структуру, есть только БИН. Таким образом, часть хозяйств оказалась вообще отрезана от возможности получать субсидии от государства.

Вторую проблему породила существующая в Колдау система создания электронных карт полей по данным космических спутников, которая не совпадает с данными Автоматизированной информационной системы государственного земельного кадастра АИС ГЗК. Система «округляет» размеры участков в меньшую сторону, что зачастую приводит к потерям фермерами 5-10 гектаров, что крайне болезненно для небольших хозяйств в 50-100 га, поскольку субсидии начисляются на размер угодий. АИС же исправляет границы участков за счет самих крестьян.

Третье системное неудобство состоит в том, что Колдау позволяет загрузить лишь 10 МБ информации, что заставляет фермеров «разбивать» файлы на несколько фрагментов. В целом, как отмечают аграрии, пользоваться цифровой платформой чрезвычайно сложно, для этого нужно «иметь второе IT образование».

И если большие хозяйства в состоянии набрать дополнительный штат сотрудников, то мелким фермерам приходится изыскивать возможности для оказания помощи. Зачастую обращаются они к тем же работникам районных и городских отделов сельского хозяйства, что сводит на нет весь принцип избежания контактов между потребителем госуслуг и должностными лицами.

Я ПЬЮ, ВСЕ МНЕ МАЛО

Но главной проблемой является платная работа Qoldau. В 2019 году решением Совета директоров ИУЦ был увеличен размер абонентской платы за годовое обслуживание лицевого счета для клиентов Регистратора зерновых расписок с 5 до 21 МРП.

Как заявил президент Союза фермеров Казахстана Жигули Дайрабаев, «Президент РК дает поручения усилить поддержку фермеров, дать им отсрочки по платежам, снизить ставки. А что делают люди, стоящие за системой Колдау? Повышают плату за пользование. Это уже не Колдау, Поддержка, это уже Корлау, Издевательство! Крестьянам сейчас тяжело, на счету каждый день, каждый тенге. А их лишают и времени, и денег — вместо помощи. Платы за получение госуслуг быть не должно по закону! Поэтому и стоимость пользования системой для подачи заявок на субсидии должна равняться нулю!»

В письме НПП «Атамекен» в Минфин, Минсельхоз, Миннацэкономики и Комитет по регулированию естественных монополий отмечается, что «за 3 года абонентская плата ИУЦ за допуск участников зернового рынка к электронным зерновым распискам увеличилась в 25 раз (с 2121 тенге до 53025 тенге)».

Воистину пророческими оказались слова фермера Темирбулата Нуркина из Костанайской области: «Получается, что одной рукой нам дают, а другой забирают. И этот принцип стал в сельском хозяйстве системным. Что такое 3 МРП? В год за доступ к базе, вроде, немного. Но дело же в том, что зачастую у наших услугодателей аппетит приходит во время еды. Главное, всех подключить к системе, сделать всех от нее зависимыми, а потом уже можно и, шантажируя отключением, поднимать цены на свои услуги».

Между тем, когда вводилась платформа Колдау, главный специалист АО «Информационно-учетный центр» Азамат Курманов уверял, что пользование системой для фермеров будет бесплатным.

Как утверждает Департамент Агентства РК по противодействию коррупции по Алматинской области, «учитывая то, что подача заявки на субсидирование является государственной услугой, следовательно в соответствии со Стандартами и Правилами она должна быть бесплатной. Но фактически, чтобы подать заявку на получение субсидий, необходимо зарегистрироваться в системе QOLDAU.KZ, заплатив при этом 3 МРП, то есть около 7 тыс. тенге.

Кроме того, ожидается, что уже в ближайшем будущем регистрация в системе будет стоить 11 МРП. В масштабах республики сумма эта немалая. Невольно возникает вопрос о правомерности таких сборов, которые фактически противоречат действующим нормативным правовым актам по получению субсидий».

Вопрос рассматривался 10 июня на совещании по вопросам развития предпринимательства в регионах страны под председательством Премьер-Министра Аскара Мамина. Министерство нацэкономики, комментируя вопрос с системой «Qoldau», отметило, что есть признаки картельного сговора.

По словам Министра национальной экономики Руслана Даленова, «мы предложили на два месяца вернуться к старым тарифам до поднятия и в течение этого времени с бизнес-сообществом, МСХ и НПП проработать, либо дифференцированный тариф, либо возврат на бумажный, либо разработку другой системы, либо переход в ЦОН».

НПП «Атамекен», в свою очередь, настаивает на том, что услуги Колдау должны предоставляться бесплатно.

ТЕ ЖЕ НА МАНЕЖЕ

Возмущенные фермеры не понимают ни смысла сборов, ни конечного бенефициара многомиллионной системы получения дохода от эксплуатации Колдау. Тем не менее, все достаточно прозрачно. Идейным вдохновителем цифровой платформы стал бывший директор департамента стратегического планирования и анализа Министерства сельского хозяйства РК Серик Ибраев, близкий к экс-министру сельского хозяйства Асылжану Мамытбекову, уволенному в 2016 году Нурсултаном Назарбаевым за неполное служебное соответствие.

После громкой отставки Мамытбеков вместе с еще одним членом той же команды Шукеева Максутом Бактибаевым «приземлился» в Мясном союзе Казахстана.

Возвращение на властный Олимп группы «откромочников» стало звездным часом для Мясного союза, в очередной раз перепутавшего государственные закрома с собственными. Речь не только о полностью провалившейся мясной программе, которая съела многомиллиардные субсидии, но и о коммерческом проекте Qoldau, осуществляющем все растущие поборы с фермеров.

К слову, сам Мясной союз созданной им системой воспользоваться не пожелал, получая субсидии совершенно бесплатно через систему ИАС.

Министерство экономики недаром заподозрило картельный сговор в работе Колдау. Мясной союз всячески стремится к сохранению контроля над фермерами страны и распределением бюджетных потоков.

Сам принцип работы цифровой платформы создает условия для проталкивания «своих».

На проблему обратили внимание не только антикоррупционные подразделения, но и Республиканский общественный совет по противодействию коррупции при партии «Nur Otan». Дело в том, что распределение субсидий между фермерами осуществляется лишь при наличии средств в данный момент по принципу «кто первый встал, того и сапоги». Невозможно получить ни частичную субсидию, ни попасть в «лист ожидания», который вообще не предусмотрен.

При этом известны случаи, когда в системе было размещено объявление, что, к примеру, прием заявок начинается в 10 часов. А фактически их начали принимать в 9 часов. В итоге все средства выбрали крупные предприятия, а более мелкие сельхозпроизводители остались с носом.

В точности, как на международных биржах, когда распорядители биржи и их доверенные лица, обладая инсайдерской информацией, успевают расхватать все самые «вкусные» контракты и акции, предоставив остальным действовать наугад и довольствоваться крохами с барского стола.

Это позволило директору департамента НПП «Атамекен» Ерболу Устемирову высказать вполне обоснованное предположение, что «в этом есть взаимный интерес акиматов и «приближенных» компаний».

Кроме того, представители Мясного союза неоднократно предпринимали попытки взять под контроль Союз фермеров Казахстана. После ареста в 2019 году бывшего главы Союза Ауезхана Даринова, на его место претендовали Максут Бактибаев и заместитель главы СФК, создатель Qoldau Серик Ибраев. Утратив с приходом в МСХ Сапархана Омарова доступ к субсидиям и лишившись финансирования откормочных площадок «мясники» решили зайти с другой стороны. Не вышло, поскольку Союз остановился на нейтральной кандидатуре Жигули Дайрабаева.

КТО СТОИТ ЗА МЯСНЫМ СОЮЗОМ?

Проблема далеко не исчерпывается лоббистским и откровенно коммерческим характером работы Qoldau, которая может быть как лишена статуса монополиста в распределении субсидий для фермеров, так и преобразована в интересах фермеров усилиями государственной власти Казахстана.

За Мясным союзом отчетливо торчат уши импортеров сельскохозяйственной техники и государств, заинтересованных в контроле за состоянием агросектора Казахстана. 12 июля сего года Серик Ибраев разместил на своей странице в Фейсбук ссылку на исследование Центра каспийской политики, где отдельной главой размещена хвалебная ода Колдау. Центр является «независимой» аналитической организацией, офис которой расположен в зарубежье.

Также обращает на себя внимание, что осуществляемые в рамках цифровой платформы инициативы по управлению земельными ресурсами тесно перекликаются с вопросами Программы развития устойчивого животноводства в Казахстане на 2020-2024 годы, подготовленной старой командой Минсельхоза (МСХ) и Всемирным банком (ВБ). Все бы ничего, но данный кредит ВБ основывается на полностью провалившейся так называемой «Национальной программе развития мясного животноводства на 2018-2027 годы» Мясного союза.

Сама платформа Колдау также является казахстанской лишь внешне. По данным самого ИУЦ, портал qoldau.kz включает в себя около 20 программных продуктов, которые «не являются государственной собственностью и принадлежат разработчикам — частным физическим и юридическим лицам».

География разработчиков представлена следующими странами: США, Китай, Франция, Германия, Швейцария, Украина, Беларусь, Казахстан.

Таким образом, казахстанские сельхозтоваропроизводители загружают полные личные данные, данные о своем бизнесе, о своем имуществе в программные продукты, принадлежащие неизвестным им лицам. Помимо ряда рисков утечки информации для фермеров, кто-то может нажатием одной кнопки получить полный доступ ко всей информации о состоянии агарного сектора Казахстана: площадях пашни и пастбищ, данным по кредитам и страховкам, распределению дизтоплива и закупу пшеницы, транспортной логистики и налоговому учету, и т.д. А это уже вопрос национальной безопасности.

Еще до запуска портала упомянутый Азамат Курманов заявлял, что «привлечение зарубежных организаций в этой сфере весьма сомнительно, с точки зрения информационной безопасности.

Важно, что информационная система зерновых расписок является полностью казахстанской разработкой (ИУЦ), а значит отечественной инвестицией в экономику Казахстана. Допуск иностранных компаний на такие фундаментальные сервисы как реестр зерновых расписок, реестр заявок на субсидирование, мониторинга земель и других может привести к потери Казахстаном «цифрового суверенитета», что приведет к снижению общего уровня национальной безопасности.

Проще говоря, конкретно на этом участке иностранные компании работать не должны».

Очередная сказка, как и обещания бесплатности сервиса.

Что же произошло с «патриотами» из ИУЦ? А произошел с ними Мясной союз, являющийся бенефициаром импорта сельскохозяйственной техники и проведения интересов некоторых зарубежных «инвесторов» в Казахстане.

Безусловно, международное сотрудничество, в том числе, и в сфере цифровизации, осуществлять необходимо. Плохо лишь то, что представители Мясного союза своей деятельностью наносят прямой ущерб малому бизнесу, процессам импортозамещения, индустриального развития, а теперь получается и косвенный ущерб национальной безопасности страны. Получается, что их частные интересы крайне расходятся, если вообще не противоположны интересам государства и казахстанцев.

А что касается самой системы Колдау, она нуждается в возвращении под контроль государства и кардинальном реформировании с учетом интересов сельхозпроизводителей Казахстана.

Ольга СУХАРЕВСКАЯ

Источник: Фермерские ведомости

Некоронованные «мясные короли» Казахстана поставили не на ту лошадь

Запоздалая реакция «Мясного союза Казахстана» — общественного объединения мясных олигархов, аффилированных с бывшим руководством Минсельхоза РК, на ввод в действие утилизационного сбора на импортную сельхозтехнику 28 июня этого года, характеризуется несколько иными трендами, в отличие от прошлогодней паники, которую сеяли мясники, пугая фермеров перспективой остаться без импортных комбайнов «Джон Дир», отмечают «Фермерские ведомости».

На сей раз невооруженным глазом виден переход в стадию принятия и если не попытка отменить невыгодную крупным агрохолдингам меру поддержки отечественного машиностроения, то хотя бы пересмотреть ее коэффициент, пересчитать на более низкий процент.

Видно и то, что «Мясной союз» разочаровался в четвертой власти: не привлекает больше широким чесом все СМИ без разбору, обещая накормить вкусным обедом журналистов и заказных агроблогеров после завершения сеанса плача Ярославны, а работает больше под ковром с цеховиками-затейниками: беря в помощь для коллективных писем одних и тех же отраслевиков, наподобие Зернового союза, Союза картофелеводов и овощеводов.

Да, кое-какая фантомная боль дает о себе знать, поэтому «мясники» иногда привлекают отдельных гламурных инстадив, чтобы те вперемежку с купальниками и хорошим настроением пожурили правительство на предмет введения утиля – вредного и опасного для развития отечественного АПК. Ну может быть разница в том, что раньше это были инста-блогерши с аграрным образованием, а теперь без него.

РЭДНЕКАМ СЕЙЧАС НЕ ДО МЯСНИКОВ

Все течет – все меняется. И в риторику «Мясного союза» начинает вкрадываться еле заметный пиетет, а местами и трепет перед образцами евразийского сельхозмашиностроения, а то и перед той неумолимой силой, которая продвигает защиту национальных экономических интересов как приват над торжеством импорта, доставшегося нам от ущербной экономической политики смутных 90-х годов.

Не мудрено, ведь на родине «Джона Дира» сейчас происходит такой «отвал головы», что не каждому переболевшему советской перестройкой снился. Культурный марксизм дошел до стадии кипения, парализует целые государственные институты, сокрушает памятники истории, заставляет каяться и целовать туфли одних другим – ну все прям по плану демонтажа нации. Поэтому рэднекам из «Джона Дира», производственникам из костяка Республиканской партии не до поддержки каких-то там далеких мясников из Казахстана.

Каждый теперь старается играть в свою игру: Германия хочет стать единственным и неделимым гегемоном в Евросоюзе, поэтому не скрывает то, что ей нужен «Северный поток – 2», Япония отказывается от заключенных ранее контрактов на вооружение, потому что признает только силу и не хочет покупать оружие в стране, граждане которой стоят на коленях, ну а Казахстан… мы что, хуже остальных – мы тоже хотим защищать собственное производство и внутренний рынок.

Тут ведь не в качестве и цене даже дело, а в могуществе и репутации: насколько ты сможешь убедить окружающих, что ты самый авторитетный производитель. Власть – она, прежде всего, в умах и лишь потом в кошельке и показывать и доказывать ее приходится не просто ежегодно, а ежемесячно и ежедневно. То, что наш «Мясной союз» долгое время, кстати, не понимал. Думая, что всегда можно выезжать на авторитете и старых связях Умирзака Шукеева, добытых лет двадцать назад.

Но даже в нашей республике, куда мировые тренды приходят с определенным запозданием, в период кризиса изменения начинают проявляться гораздо быстрее, чем могут это себе представить сонные менеджеры Мясного союза.

СМЕНА РИТОРИКИ

Итак, что же предприняли «мясники» против утилизационного сбора, кроме обращения к «инстаграм-диве» без аграрного диплома. Они написали письмо первому вице-премьеру правительства Алихану Смаилову.

Все бы ничего, и возможно, что нам бы это письмо оказалось бы совсем не интересно, если бы не одно «но». Очевидная смена акцентов «мясниками», стоящими за номинальным лидером Максутом Бактибаевым.

Интересен и выбор адресата: «мясные братья» пишут не премьеру Аскару Мамину, ни министру экологии, геологии и природных ресурсов Магзуму Мирзагалиеву (чье ведомство и ввело соответствующий экологический утилизационный сбор с сельскохозяйственной техники), ни министру индустрии и инфраструктурного развития Бейбуту Атамкулову (чье ведомство стоит на страже интересов отечественной промышленности), а… Алихану Смаилову, против которого в 2018 году лидеры этой группы плели интриги, впоследствии оказавшиеся безуспешными.

Видимо, лоббисты мясных олигархов окончательно сожгли мосты с указанными министрами и главой правительства, чего нельзя исключать, зная их неумелое планирование, слабую подготовку переговорных позиций, чванство и повсеместную недооценку ситуации.

Хотя, возможно, что кто-то из некоронованных «мясных королей» просто перечитал казахстанских телеграмм-каналов, манипулятивную информацию из которых следует делить на шестнадцать и теперь считает, что может позволить себе не считаться с Магзумом Мирзагалиевым и Бейбутом Атамкуловым.

Так или иначе, но в обращении Мясного союза на имя Алихана Смаилова, «мясники» неожиданно затягивают песню о том, насколько мощны в производстве сельхозтехники и оборудования два наших соседа-партнера по ЕАЭС – Россия и Белоруссия, насколько круто ведет себя экономический блок их правительств, поскольку они не только защищают собственный внутренний рынок от продукции агромашиностроения из дальнего зарубежья, но и даже ставят препоны приходу на российский и белорусский рынок казахстанских сельхозмашин.

Скажем откровенно: это сильно отличается от позиции тех пропагандистских видеороликов, которые некоторое время назад для YouTube наснимали, похоже, по прямому указанию компании-дистрибьютора тракторов и комбайнов «Джон Дир» в Казахстане и которой вторили в Мясном союзе.

То были нехитрые шаблонные «видосы» с признаниями фермеров, в чьем хозяйстве имеются агрегаты компании «Джон Дир» и соответственно в которых орудуют сервисные работники дистрибьютора этого брэнда в республике (пусть бы они попробовали сказать что-то против обсуждаемой марки тракторов или опрыскивателей).

Как под копирку – один за другим – опрашиваемые фермеры высказывали «одобрям-с» торговой марке и несущей ею продукту инженерной сельскохозяйственной мысли, некоторые не чурались пнуть или полить помоями образчики евразийского аграрного машиностроения. А что до казахстанской сельхозтехники… так ее в этом информационном мирке не существовало в принципе: ни как вида, ни как предмета обсуждения.

Ведь Казахстан судя по этим лозунговым пропагандистским материалам свою сельхозтехнику не производит, а значит – ее не существует в природе.

Оттого изумительно, что Мясной союз в письме первому вице-премьеру не только вдруг признает наличие таковой, но мало того – вдруг озабочивается возможностями ее производителей зайти на рынок стран-партнеров по Евразийскому экономическому союзу.

Разумеется, все это крокодильи слезы. Не более чем уловка, чтобы оправдать отмену или хотя бы снижение ставки утильсбора для импортной техники «Джон Дир», который не хочет открывать производство в Казахстане, зато хочет продолжать получать доллары от наших фермерских хозяйств за поставку в Казахстан своего дорогостоящего оборудования.

Мол, посмотрите: у нас свободно продаются белорусские и российские агромашины, существуют совместные предприятия по выпуску посевных и уборочных комплексов, а мы со своей продукцией не в силах выйти на рынок евразийского экономического пространства.

Притом, что казахстанские заводы стремятся в первую очередь обеспечить внутренние потребности отечественных фермеров – прежде всего, малых организованных хозяйств и кооперативов ЛПХ недорогими местными тракторами, косилками, пресс-подборщиками и кормораздатчиками.

Однако Мясному союзу, продававшему поголовье нашего КРС на экспорт в Узбекистан, сбывавшего крупный рогатый скот в Россию и Армению, этого не понять. Не понять, что вообще-то имеются потребности мелких и малых фермерских хозяйств внутри страны, которые необходимо закрывать прежде всего. То, что не продается, особенно не вывозится за рубеж, похоже, априори не существует для наших мясных олигархов и стоящих за ними VIP-чиновников.

СТРАСТИ ПО БЕКЖАНУ

Как обычно заведено, в Мясном союзе пытаются в сто десятый раз прикрываться интересами неких малых фермеров, которые пострадают, если цена на технику «Джон Дир» будет увеличена вследствие действия утилизационного сбора.

Точно также мясные магнаты прикрывались интересами неопознанных малых фермеров в 2018 году, когда на всю страну трубили о своей впоследствии провалившейся мясной программе.

В общей сложности, по всему Казахстану как грибы после дождя должны были появиться 20 тысяч малых животноводческих хозяйств.

По замыслу авторов прожекта, вся грязная и неблагодарная работа должна была быть взвалена на этих малых животноводов: отел, выращивание молодняка, выпас и т.д. А откормочные площадки получали бы основной гешефт от государственных субсидий, фактически не занимаясь никакой черновой работой.

Когда же поползли перовые сомнения: а, в пользу кого, собственно, придуман этот проект, кто его основной бенефициар (?) и был вброшен наспех сконструированный миф о якобы «фермере Бекжане» — таком простом по себе животноводе из глубинки, который находится в центре, фокусе внимания этой «госпрограммы», а олигархи – владельцы откормочных площадок только и думают, как бы помочь бедному Бекжану стать богаче.

Аналогично и в эти дни, когда Мясной союз заявляет о грядущих страданиях казахстанского фермера Бекжана от того, что он не сможет теперь прикупить за 150 млн. тенге комбайн «Джон Дир», используется все тот же наигранный схематоз.

Это не мы, не крупные олигархи и агрохолдинги пострадаем, потому что нам придется платить немного больше за ввезенную импортную технику, а вон тот замордованный трудом парень с несколькими десятками голов КРС.

ИНВЕСТИРУЙ ИЛИ ЗАВОЗИ ДОРОЖЕ

Кстати, в ответ мясникам в Мининдустрии пояснили, что утильсбор на тракторы и комбайны введен в декабре 2019 года, согласно протокольному поручению первого заместителя премьер — министра Республики Казахстан.

«Согласно приказу Минэкологии, геологии и природных ресурсов РК утилизационный сбор не распространялся на технику зарубежных марок, которые в соответствии с постановлением правительства Казахстана, являются потенциальными инвесторами в сельскохозяйственное машиностроение: CLAAS (Германия), John Deere, AGCO, Case, New Holland (США), Same Deutz Fahrу и другие.

Вместе с тем, с введением утильсбора на трактора и комбайны значительно повысилась инвестиционная привлекательность отрасли сельхозмашиностроения.

Так, только за последний год, учитывая ограниченность срока переходного периода, заключены соглашения о промышленной сборке и освоено производство высокопроизводительной техники ведущих мировых брендов: тракторов и комбайнов Case, New Holland, Buhler, Lovol, Кировец К-700 и т.д.».

И отмечается, что в настоящее время в процессе реализации находится проект по организации производства на территории нашей республики техники немецкого бренда CLAAS.

ГОСМЕНЕДЖЕРЫ С УЩЕРБНЫМ МЫШЛЕНИЕМ

В целом, вся эта история с утильсбором живо напомнила нам примерно такой же кейс из бытности команды Мясного союза во главе Минсельхоза Казахстана в 2018 году. Только тогда вопрос встал о введении дополнительных пошлин на импорт минеральных химических удобрений из стран, не входящих в ЕАЭС.

Понимаете, в чем парадокс ситуации для Казахстана. У страны, где нет своего производства, изначально на любых переговорах всегда одна и та же слабая позиция – нам нечего защищать.

Тогда, в 2018 году, превращенный в исполнительный орган Мясного союза – Минсельхоз РК боролся за импортные удобрения немецкого концерна «Байер», чтобы настоящие производственники из Германии могли точно также продавать нам свою продукцию без размещения промышленных мощностей по удобным конкурентным для себя ценам. А о развитии собственного производства химических удобрений эта команда МСХ – Мясного союза даже не помышляла. Это не про нее.

Она из тех пришлых менеджеров 90-х годов, девиз которых был роковым для всей экономики страны: «Нам не нужно свое производство, потому что мы всегда сможем продать нефть, а на вырученные деньги закупим все необходимое: от гвоздей до «Боингов».

Именно благодаря этой ущербной потребительской позиции, Казахстан сегодня не производит элементарных лекарств, так нужных в эти дни больным респираторными заболеваниями, как – впрочем, и любыми другими заболеваниями. Именно из-за таких госменеджеров, в стране остро не хватает высококвалифицированных врачей – вообще, не хватает врачей. Потому что такие вот умники вещали нам всем в 90-е годы про то, что пусть высококвалифицированные врачи уезжают, придет время – мы купим новых за деньги от продажи нефти. Как выяснилось, не все так просто.

Сегодня те же морально устаревшие госменеджеры продолжают вызывать у нас чувство вины и стыда за то, что мы в кои-то веки открыли и запустили собственное производство. И призывают нас гордиться тем, что мы – видите ли, за нефтяные доллары можем купить импортные комбайны.

Что ж, если эти управленцы с «импортными мозгами» подталкивают нас ко всему, как они говорят, передовому и выдающемуся, то – давайте, начнем следовать их примеру.

Нужно менять правила игры в соответствии с новой повесткой дня. Пусть, прежде чем, предъявлять что-то Казахстану, предложат что-то взамен. И потом быть может мы подумаем насчет того, чтобы снизить утилизационный сбор на 0,1 %.

Лимит везения бывшего чиновника исчерпан, а Умирзак Шукеев больше «не вывозит»

Еще в прошлом месяце президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев сделал знаковое заявление, поручив по сути легализовать сельскохозяйственный бизнес в широком сегменте личных подсобных хозяйств. Вначале запустить этот процесс в нескольких регионах республики, затем – через год, охватить этим проектом всю страну, поставив на налоговый учет ЛПХ с одновременным оказанием им государственной социальной поддержки.

Можно долго спорить о целесообразности поддержки личных подворий ради объединения их в кооперативы, укрупнения и формирования влияния на локальных рынках в каждом отдельно взятом регионе. Или, допустим, о поддержке организованных профессиональных фермерских хозяйств, уже работающих на внутреннем рынке или желающих выйти на него со своей торговой маркой.

Но не признать тот факт, что в Казахстане до сих пор сохраняется огромных размеров сельскохозяйственный анклав, частично находящийся в тени, но оказывающий колоссальное влияние на внутренний рынок, было бы опрометчиво, антинаучно и цинично с точки зрения социальной политики государства.

Здесь можно говорить о том, насколько вообще прогрессивна структура отечественного сельского хозяйства. Да, она непрогрессивна. Виновато ли в этом государство? Частично – да, как и сами люди, живущие на земле, но не желающие развивать хотя бы мелкотоварное сельское хозяйство для своего региона и т.д. У нас даже не Белоруссия, которая уже преодолела и переварила сегмент ЛПХ, выйдя на следующий уровень – организованных фермерских хозяйств.

Поэтому – хотим мы того или нет, с подобным не столько аграрным, сколько социальным явлением, как личные подсобные хозяйства, нам предстоит работать и как-то инкорпорировать их в экономическую действительность.

КОМАНДАНТЕ АСЫЛЖАН

Другое дело, что в Казахстане до сих пор активно действует группа чиновников, которая даже не скрывает, что будет энергично торпедировать эти инициативы, потому что любая господдержка ЛПХ – будь-то ради социализации и наполнения местных локальных рынков или ради перехода на следующий технологический этап ведения бизнеса, для них как кость в горле. Потому что им придется серьезно поделиться «своими» госсубсидиями, а то и напрочь их лишиться.

Почему же такая радикальная постановка вопроса: неужели пирога не хватит на всех, неужели вновь пришло время затягивать старую песню про сокращение кормовой базы? Да нет. Дело не в дефиците денег, а в том, на что они тратятся, насколько эффективно расходуются.

В принципе, группа чиновников, которая всеми фибрами души ненавидит саму идею поддержки личных подсобных хозяйств, могла бы предложить и реализовать прямо противоположный сценарий развития аграрной реформы. Но вот с этим то, как раз и большая проблема. Скажем так, у этой группы чиновников получилось, как у Салтыкова-Щедрина: все ждали от них кровопролития, а они чижика съели.

Речь, прежде всего, идет о двух персонажах: бывшем вице-премьере правительства и номинальном министре сельского хозяйства РК Умирзаке Шукееве и главном идеологе концепции, направленной против социального института личных подсобных хозяйств Асылжане Мамытбекове, руководившим Минсельхозом Казахстана более четырех лет с начала 2012 по середину 2016 года в свой первый приход в ведомство и фактически руководивший им в свое второе явление в МСХ на протяжении 2018 года.

Оставим сейчас за скобками как самого Шукеева, так и «команду», которую он перевозит за собой с места на место. Потому что во многом его роль в 2018 году сводилась к пусть и важной, но отнюдь не фундаментальной функции в обозначенной группе: выбиванию денег на уровне правительства. А вот уже непосредственно идеологическим обоснованием – под что выбивать щедрые субсидии, долгое время как раз занимался Асылжан Мамытбеков.

В общей сложности, он управлял казахстанским аграрным ведомством более пяти лет. Первый раз – де-юре, как министр. Второй раз – де-факто: с декабря 2017-го по май 2018 года в качестве председателя правления ОЮЛ «Мясной союз Казахстана», с мая 2018-го по февраль 2019 года как ответственный секретарь Минсельхоза РК.

Первые полгода в 2018 году все чиновники – госслужащие из МСХ ходили на совещания и «ковер» к Мамытбекову в бизнес-центр «Азия», расположенный через дорогу от здания Министерства сельского хозяйства. Дабы хоть как-то прикрыть очевидное и вопиющее нарушение, когда председатель правления бизнес-ассоциации производителей и продавцов мяса говядины командует и раздает указания чиновникам государственного органа была придумана химера в виде так называемого «Проектного офиса Минсельхоза» — вымышленной, несуществующей организации, в которой тем не менее иногда круглосуточно, в поздне-вечернее время и даже в выходные дни сидели служащие МСХ и его структурных подразделений.

«Проектный офис» государственного органа – Минсельхоза РК располагался в частном помещении, арендуемом ОЮЛ «Мясной союз Казахстана», что лишь упрочивало ощущение того, что аграрное ведомство играет роль исполнительного органа при объединении коммерсантов из Мясного союза.

С мая 2018 года решено было все-таки приличия ради прекратить практику «нагибания» чиновников Минсельхоза лидером общественного объединения продавцов мяса говядины и вскоре его назначили ответственным секретарем министерства, чтобы подневольным госслужащим больше не приходилось даже переходить улицу для выслушивания ценных указаний идеолога войны с личными подворьями.

ЗАМАХ НА МИЛЛИОН, УДАР – НА ТРИ КОПЕЙКИ

Опять же, все познается в сравнении. То, что предлагал Мамытбеков и под что выколачивал деньги Умирзак Шукеев, сидя в кабинете на левом берегу Астаны – не является однозначно плохой или хорошей идейной платформой по реформированию аграрной экономики. Все зависит от того, в чьих руках находится этот инструментарий и какие реальные цели эти люди преследуют. Просто урвать здесь и сейчас, обогатиться любой ценой, а там хоть трава не расти. Или же – да, обогатиться, но и создать инфраструктуру, целую отрасль, оставить след в истории.

Окей, вы хотите больше продавать на экспорт, а не на внутренний рынок. Хорошо, вы предлагаете программу действий с элементами вертикально-интегрированных крупных животноводческих комплексов, хоть и постоянно отрицаете аффилированность между компаниями. Пусть так. Покажите результат, пожалуйста.

Чем ваш замысел дешевле и выгоднее для государства в отличие от тех же ЛПХ, которые нужно как-то обустраивать и перевооружать?

Тем более, что как становится ясно, времени было предостаточно: вагон и маленькая тележка. Контроль над отраслью на протяжении более пяти лет полный, агашка-лоббист на верхних этажах правительства. И все это ради того, чтобы в 2020 году мы услышали новость про то, что самый передовой по нашим меркам Актюбинский мясной кластер отправил на экспорт в Китай 200 тонн замороженной говядины. 200 тонн, вы серьезно!?

Или все это делалось, чтобы деятели из Мясного союза могли обустроить свою жизнь?!

Где эти вертикально-интегрированные фермы по всей стране. Их на пальцах одной руки можно пересчитать и то с более или менее замкнутым циклом производства – одна-две. Все остальное – исключительно откормочные площадки, без репродукторов, без взаимоотношений с малыми фермерами. Про переработку вообще лучше не вспоминать: Мясной союз у нас решил ее миновать, а его участники продавали живой скот напрямую в Узбекистан.

Где, наконец, качественное брендированное (пусть дорогое) мясо на прилавках отечественных супермаркетов. Да, в Костанае пытаются брендировать свой продукт, а у остальных даже до этих элементарных азов руки и воображение не доходит.

Для сравнения: приезжавший в Казахстан бизнесмен-животновод из Узбекистана Иззат Муталов не имея от своей республики вообще никаких субсидий, за это время создал с нуля в Ташкенте интегрированную мясную компанию Promeat, внутри которой и откормочная площадка и мясоперерабатывающий завод, сеть мясных магазинов, супермаркетов и ресторанов в узбекской столице. Возможно, что он как раз и был одним из покупателей нашего же живого скота. Но в остальном человек работал, исходя из имеющихся возможностей, а не просил выделить ему деньги на каждое звено производственной цепочки.

А где с позволения спросить аналогичный результат среди тех компаний, которые гроздьями облепили Мясной союз Казахстана. Куда они дели большинство госсубсидий, которые выделялись им на поддержку их бизнеса. Обклеили банкнотами в виде обоев стены новеньких коттеджей?

Отметим, что с 2018 года всего для производства и экспорта говядины исполнительный орган «Мясного союза Казахстана» — Минсельхоз РК, предусмотрел восемь видов прямых субсидий и два вида косвенных субсидий. Всего – 10 государственных субсидий адептам «Мясного союза». В общей сложности, на производство 1 килограмма говядины «мясники» Асылжана Мамытбекова получали из госказны до 1,5 тысячи тенге.

При таком раскладе можно было завалить качественным мясом все продовольственные супермаркеты Казахстана и продавать по достаточно сносной цене. А уже сверх этого, наладить экспортные поставки по привлекательной добавленной стоимости через переработку. Одновременно, можно было бы микшировать продажи, не зацикливаясь только на экспорте или только на внутреннем рынке. А заодно создавать себе имя на рынке, как это совсем без субсидий у себя в Ташкенте сделал Иззат Муталов.

Теперь же получается так что ради вот этого дутого проекта в 2018 году под сукно положили возможно действительно работающую и приносящую положительный мультипликативный эффект программу господдержки сельских кооперативов, основанных на объединении личных подсобных хозяйств.

ОТДОХНУТЬ И ПРИКУПИТЬ СКОТ В УРУГВАЕ

То есть – то, о чем говорил президент Токаев, в принципе, уже осуществлялось. Более того, в пилотном режиме проект интеграции ЛПХ в кооперативы, создание заготовительных центров в сельской местности для бесперебойного функционирования объединений личных подворий уже обкатывался в Жамбылской области. Тогда как в 2017 году были сделаны первые шаги в масштабах страны: в основном мелкие товаропроизводители объединялись в кооперативы, закупали цистерны, организовывали молокоприемные пункты.

И все это решено было сломать, перенаправив основную часть государственных субсидий на поддержку десятка откормочных площадок, собравшихся в лоббистской группе «Мясного союза Казахстана».

На часть этих денег от господдержки был закуплен импортный скот. Причем, далеко не каждой представительнице маточного поголовья дали возможность разродиться в стране. Обещанная смычка крупных промышленных откормочных площадок и малых фермеров-животноводов, которые должны были выращивать для откормочников молодняк, не произошла.

В итоге, скот эшелонами гнали в соседний Узбекистан, где такие рачительные хозяева как владелец торговой марки Promeat не в пример нашим олигархам использовал свой шанс по уму: включал маточное поголовье в производственную цепочку у себя на ферме или начинал откармливать молодых бычков на собственном откормочнике, перерабатывая его на собственном мясокомбинате.

Ну а зато наши умельцы, обильно поливаемые субсидиями из государственного ковша, организовали для себя и близких увлекательное путешествие в Южную Америку: в Аргентину и Уругвай в марте 2019 года, где и расслабились и договорились о новых поставках живого скота в Казахстан через вторую латиноамериканскую страну.

Между тем, казахстанцев по-прежнему кормит «личное подворье». И это без малейших субсидий со стороны государства. В 2018 году около 57 % – говядины и баранины, 54,3 % – картофеля и помидоров, 73,5 % – молока произведены в личных подсобных хозяйствах.

При этом и производительность личных хозяйств выше. По выходу убойной массы крупного рогатого скота в живом весе у фермеров и индивидуальных предпринимателей показатель составляет всего 52,5 %. В хозяйствах населения — 52,9 %.

Кстати, тотальный вывоз живого скота из Казахстана в Узбекистан позволил приверженцам генеральной линии доктрины Асылжана Мамытбекова, да и ему самому, на словах отчитаться – перед слушателями этих сказок, перед Богом или перед друг другом, что они, дескать, выполнили норматив по экспорту за рубеж 65 тысяч тонн говядины – обещание, которое было дано еще в далеком 2011 году в случае если проект экспортного потенциала мяса КРС выйдет на полную мощность.

И пусть – закупили импортный скот в одной стране, а потом перепродали в другую, пусть – пересчитали живое поголовье в тоннаже на мясо – неважно. Главное, что за 2019 год если сложить все отметки на таможенных пунктах – сколько скота ушло из Казахстана, то получим искомую цифру. Значит – все: мужики обещали – мужики сделали! А то что это обман окружающих и самих себя, говорить не приходится.

ТЕЛЕФОННАЯ КНИЖКА В ПОМОЩЬ

Отвечая на вопрос, поставленный в заголовке этой статьи, думается, что Асылжан Мамытбеков просто исчерпал лимит своего везения, а один-единственный Умирзак Шукеев, на которого он все еще надеется больше «не вывозит».

Неплохо по этому поводу сказано в одной из прошлогодних статей, посвященных Асылжану Сарыбаевичу лично:

«Для любого бывшего крупного чиновника в Казахстане, после того, как его «выпиливают» из системы, есть три простые, но архиважные задачи. Легализация, еще раз легализация, а также бесконечная демонстрация того, как много потеряла власть, избавившись от персонажа.

Цели? Получение социального статуса, соответствующего уровня, и возможность на законных основаниях сохранять привычки и уровень жизни таким образом, чтобы не привлечь внимание комиссаров. Таким образом, говорить о гениальном прошлом, и никчемном настоящем, вопрос выживаемости во времени.

Можно, конечно, уйти, спрятаться, попытаться заняться бизнесом, но все это простая трата денег. К сожалению, лоббизм, как предпринимательская деятельность, официально в Казахстане запрещена, а доступ в кабинеты и список заветных телефонов есть, а он открывает огромные возможности в решении этих трех задач, приходится искать обходные пути и записываться в общественники».

Автор: Фермерские ведомости

Пересыхание Аральского моря — одна из крупнейших в мире экологических катастроф. Финский журналист рассказывает, что стало причиной этой катастрофы, и как Казахстану удалось частично восстановить северную часть озера, расположенную на его территории. Рыболовство здесь понемногу оживает.

Вокруг, сколько хватает глаз, расстилается пустошь. Пасется несколько коров. На побережье бывшего устья залива ржавеют два огромных портовых крана. Стоят опустевшие портовые строения, склады, рыбокомбинаты советского времени.

В песчаной пыли виднеется обломок ракушки — след минувших дней. Всего несколько десятилетий назад здесь было четвертое по величине озеро в мире, шумел оживленный рыбный порт.

Город Аральск на северо-западе Казахстана стал свидетелем одного из крупнейших экологических бедствий в мировой истории. В 1960-х годах Аральское море, находящееся на границе Казахстана и Узбекистана, стало высыхать. От первоначальной площади озера в 68 тысяч квадратных километров в 1990-е годы осталась лишь десятая часть.

Советский Союз преобразовывал окружающую среду для нужд человека, не беспокоясь о рисках. Когда в 1950-х годах страна решила заметно нарастить производство хлопка, реки Сырдарья и Амударья стали отводить для орошения хлопковых полей, и большая часть остававшейся в их руслах воды испарялась, не успев добраться до Аральского моря.

Советские ученые предупреждали о возможной экологической катастрофе, однако к ним не прислушались, посчитав, что экономическая выгода будет несопоставимо больше, чем вред для окружающей среды.

Береговая линия стала отступать. Поначалу рыбаки гнались за ней, строя все новые пристани и базы и удаляясь от города, однако в конце концов сдались.

Вскоре береговая линия удалилась местами на расстояние до ста километров от Аральска, находившегося на северо-восточном берегу озера. Жизненно важная рыболовная отрасль умерла. По оценке Всемирного банка, дохода в регионе лишились в общей сложности 40-60 тысяч рыбаков.

На месте озера остались десятки тысяч квадратных километров соленого песка с примесями удобрений, пестицидов и ядохимикатов, широко использовавшихся на хлопковых полях.

Пустынные ветра разносят песок на тысячи километров, однако больше всего от ядовитой песчаной пыли страдают жители прибрежных регионов.

Влияние экологической катастрофы усугубляется быстрым изменением климата, а также социальными проблемами независимого Казахстана, в частности, отсутствием качественного здравоохранения.

Вечером по обочине главной улицы Аральска бредет стадо коров. Местные жители с любопытством рассматривают прибывших издалека путешественников. Дети со смесью смущения и интереса кричат «Hello» и хихикают. Над серыми постройками возвышается минарет с золотыми куполами, утром созывавший прихожан на молитву колокольным звоном.

На пустыре между домами видна огромная куча мусора, от которой валит зловонный черный дым. Так здесь организована утилизация отходов. Повсюду стоит запах горелого угля.

Местные на себе чувствуют, как изменился климат. Летом стало невыносимо жарко: температура поднимается до 45 градусов. Зимой же бывают сорокаградусные морозы. Чаще проносятся мощные пыльные бури.

Экологическое бедствие имело тяжелейшие последствия для здоровья жителей Приаралья.

В конце 1990-х годов детская смертность в регионе была самой высокой в мире, и ситуация по-прежнему тяжелая.

В 2015 году Казахский национальный университет в городе Алматы опубликовал результаты исследования, показавшего, что в крови у детей Приаральского региона присутствует множество токсичных веществ, таких как никель, хром, стронций, барий и уран.

В моче у детей был выявлен инсектицид ДДТ, а в молоке кормящих матерей — высокое содержание чрезвычайно опасного пестицида ТХДД, который, накапливаясь в организме, вызывает раковые заболевания.

И взрослые, и дети здесь страдают от анемии, раковых заболеваний, заболеваний почек и распространяющегося со скоростью эпидемии туберкулеза.

Когда местные жители говорят, сколько им лет, зачастую поражаешься: многие выглядят на десятки лет старше своего возраста.

Акимат Аральского района находится на центральной площади Аральска. Молодой заместитель акима Мерей Мейрбеков сидит в своем большом светлом кабинете на втором этаже.

На стене еще висит портрет Нурсултана Назарбаева, занимавшего пост президента Казахстана с момента распада СССР в 1991 году и официально ушедшего в отставку в марте 2019 года.

Мейрбеков осторожно подбирает слова и отвечает на вопросы журналиста по шпаргалкам, которые ему передает ассистент.

«Благодаря нашему тогдашнему президенту Нурсултану Назарбаеву, в 2000 году стартовал проект по восстановлению Северного Арала и строительству Кокаральской плотины, которое было завершено в 2008-2009 году», — рассказывает Мейрбеков.

Выстроенная при поддержке Всемирного банка плотина удерживает воды Сырдарьи в северной части озера, и с ее появлением уровень воды в Северном Арале стал быстро расти.

До этого уровень так называемого Малого моря достигал не более 30 метров. Сейчас же глубина возросла до 42 метров, а береговая линия сдвинулась обратно в сторону Аральска на 15 километров.

«Мы надеемся, что удастся осуществить вторую фазу строительства, и глубина озера увеличится до 48 метров, а водная граница будет проходить уже в километре от города», — говорит Мейрбеков.

Казахстан еще ведет переговоры со Всемирным банком относительно увеличения высоты Кокаральской плотины и финансирования проекта.

Помимо установки дамбы, для предотвращения высыхания земли государство засадило территорию в 56 тысяч гектаров, которая раньше была покрыта водой, кустарниковыми деревьями — саксаулами. Они предотвращают эрозию и удерживают соленый песок с ядовитыми примесями.

Местные жители, похоже, воспринимают произошедшее довольно спокойно. Часто проскальзывающая в разговоре фраза «когда здесь еще было озеро» звучит, скорее, как констатация факта, а не сожаление о былом. Напротив, здесь люди гордятся историей своего города.

Там, где раньше был порт, в старом купеческом доме расположился городской музей истории рыболовства. Одна из стен в главном выставочном зале целиком закрыта картиной, на которой рыбаки ловко затаскивают сети в свои лодки, а на фоне виден Аральский порт.

Экскурсовод Зейнулла Абджиев показывает сокровище музея — токарный станок, подаренный Лениным рыбному заводу в 1921 году. Подарок был сделан в благодарность рыбакам Арала за то, что они откликнулись на просьбу Ленина и отправили 14 вагонов рыбы голодающим революционерам.

У жителей региона уже есть повод для оптимизма: рыболовство, а с ним и другие отрасли, понемногу оживают.

Предметом гордости городского руководства является предприятие «Арал СДО», начавшее деятельность в 2010 году и получившее звание лучшего стартапа. Компания экспортирует рыбные продукты в Россию, Китай, Польшу, Украину и другие страны.

При этом крупнейшим работодателем Аральска остается основанный в 1925 году «Аралтуз» — старый, явно знававший лучшие дни комбинат за пределами города. Предприятие, на котором трудится 1200 человек, занимается добычей и переработкой соли из близлежащего соленого озера, в том числе, для российского рынка.

Получить конкретные данные о том, снизилось ли с появлением плотины количество заболеваний, очень трудно. К примеру, по результатам исследования группы казахских ученых, опубликованного в 2016 году, раковые заболевания здесь по-прежнему встречаются чаще, чем в других регионах Казахстана.

Кроме того, сообщается, что местные жители еще широко подвержены респираторным заболеваниям.

Об оживлении экономики можно судить по новым жилым кварталам, вырастающим на окраине города. Сегодня в Аральске проживают около 35 тысяч человек, что на 5 тысяч больше, чем десять лет назад. Население всего Аральского района составляет около 79 тысяч человек.

Аральск определенно нельзя назвать популярным среди туристов местом. Единственная здешняя достопримечательность- остовы рыболовных судов, оставшиеся ржаветь десятки лет назад на берегу исчезнувшего озера.

Чтобы посмотреть на них, лучше нанять опытного гида, у которого есть внедорожник.

Повсюду за пределами Аральска одинаковый пейзаж — гористая местность, поросшая травой и низкими кустарниками. На бескрайней пустоши пасутся табуны лошадей и стада верблюдов, а в небе кружат орлы и соколы.

Не ловит ни интернет, ни телефон. О присутствии человека здесь напоминают только дороги, которые на самом деле представляют собой просто следы автомобильных шин на песке.

Раньше на казахской стороне Арала были сотни брошенных кораблей, однако в последние годы их число заметно снизилось. Местные говорят, что их осталось всего шесть. Все остальные без всяких разрешений разрезали на части и продали скупщикам стали.

Почти половина Аральского моря находилась на территории Узбекистана. Там старых кораблей осталось больше, и казахский туристический бизнес клянет вялую позицию властей по сохранению объектов, которые могли бы привлекать туристов.

Останки кораблей лежат на береговой линии: в заливе Бутакова на севере Аральского моря она вернулась почти на прежнее место.

За кораблями сверкает зеркало безбрежного Арала, теперь больше похожего на море, чем на озеро. Глядя на него, тяжело понять масштабы бедствия.

И все же огромное пространство ближе к городу, где сейчас пасутся верблюды, раньше было покрыто водой. Завораживающе прекрасные утесы раньше омывали, пенясь, волны Аральского моря.

На побережье залива Бутакова ютится рыбачье село Акеспе — заброшенное, как и корабли.

Здесь еще живут несколько человек, а ветер понемногу нагоняет сюда песок, образующий медленно ползущие дюны, напоминающие пески Сахары.

В 1990-х годах, когда обмеление озера достигло своего апогея, работы в селе не стало. С распадом Советского Союза в 1991 году прекратили работать коммунальные службы, и жить здесь стало невозможно.

Часть жителей села уехала, а оставшиеся попытались заменить рыбный промысел чем-то другим, например, разведением верблюдов и лошадей.

С появлением Кокаральской плотины в истории деревни произошел счастливый поворот.

Примерно в километре от старого Акеспе, немного дальше от берега вернувшегося озера, там, куда не достают самые сильные песчаные бури, располагается новое Акеспе с населением около двухсот человек.

Почти все дома здесь, по-казахски крепкие и аккуратные, строились после появления плотины.

В селе есть медпункт, где можно получить первичную помощь. В экстренных случаях приезжает скорая помощь из Аральской больницы.

Кажется, что это затерявшееся среди пустоши село находится на краю света, однако благодаря социальным сетям люди и здесь поддерживают связь с миром.

Одиннадцатилетняя школьница Шапагат Карибаева, которая мечтает о карьере модельера, говорит, что активно пользуется Инстаграмом. Она подписана на страницы различных одежных брендов и студий красоты.

На девочке опрятная школьная форма. Сейчас в школе перерыв, и она идет вместе с одноклассницей Алией Хамзаевой домой обедать. Алия, когда вырастет, хочет стать журналистом.

Отцы обеих девочек занимаются рыболовством. У Шапагат мать — домохозяйка, а у Алии — преподает в школе.

Девочкам нравится жить в Акеспе, но они вряд ли здесь останутся.

«Когда я вырасту, хочу переехать в столицу, Нур-Султан», — делится своими планами Карибаева.

Некоторые молодые люди, к примеру, 22-летняя Зарима Карашова и ее 27-летний супруг Алтембек Карашов, предпочли остаться. Они живут в Акеспе вместе с годовалой дочерью Йинглик и двухлетним сыном Нурбеком.

Сейчас семья строит новый дом рядом со старым.

«Дом, наверное, будет готов в следующем году. Мне приходится все делать самому: из-за строительного бума найти рабочих нелегко», — говорит Алтембек.

Половину дохода Карашов добывает, как и отец, рыболовством, а в остальное время он работает в нефтяной компании за пределами Акеспе.

Зарима Карашова — учительница начальных классов, однако сейчас в сельской школе не хватает детей младшего школьного возраста, чтобы набрать класс, так что она сидит дома с детьми и в качестве подработки принимает туристов, приезжающих в Акеспе, чтобы посмотреть на заброшенные корабли.

Рядом со входом стоит простенькая плита, на которой Зарима готовит. По азиатской традиции, едят здесь в гостиной за низким столом, рассаживаясь на мягком ковре на полу.

Посреди трапезы в дом забредает сосед Карашовых в нетрезвом состоянии. Он расположен поболтать и хочет присоединиться к компании, но Карашовы мягко подталкивают его к выходу.

Aлтембек приводит длинный список рыб, которых теперь вновь можно выловить в Аральском море: судак, сом, щука, карп, жерех…

Рыбу он продает местному предприятию, которое замораживает ее и отвозит на рыбозавод в Аральске. Оттуда она идет на внутренний рынок и на экспорт — в Россию, Польшу и Израиль.

Молодые люди настроены оптимистично: «Цены на рыбу растут, спрос тоже».

Примерно в 60 километрах от Аральска на берегу озера Камыстыбас в поселке Косжар находится рыбопитомник, который также внес свою лепту в возрождение Малого моря.

«Питомник был создан в 1966 году, когда озеро начало высыхать. В конце концов в обмелевшем водоеме из всех видов рыб сохранилась только камбала», — рассказывает его директор Нуркабыл Куланов.

Недостаток воды вместе с испарением привели к тому, что содержание соли в Аральском море резко возросло, и для рыб это стало губительно.

«Питомник был создан с тем, чтобы сохранить генетический ресурс рыб исчезающего озера. Другие у озера берут, а мы наоборот даем», — с гордостью заявляет Куланов.

Хозяйство находится на балансе государства. Здесь устроены десятки прудов. Поскольку на дворе осень, зимние пруды еще пустуют, в летних же плавают карпы. Когда они достаточно подрастут, их выпустят в Аральское море.

По словам Куланова, в Малом море сейчас водится уже 25 видов рыб, то есть почти столько же, сколько было до высыхания озера. Не удалось пока вернуть только капризного осетра.

Казахи могут радоваться восстановлению Северного Арала, а вот в южной части озера ситуация иная.

По другую сторону границы, в Узбекистане, наблюдается отток населения, сохраняется сложное положение в социальной сфере и в здравоохранении.

Для Узбекистана производство хлопка имеет гораздо большее значение, чем для Казахстана. Страна пытается перейти от хлопка к выращиванию культуры, которая не требовала бы столь значительного орошения, однако задача эта непростая, и изменения происходят медленно.

При этом, по данным ООН, использование детского и принудительного труда на хлопковых плантациях все же снизилось.

Государство принимает различные меры по борьбе с экологическим бедствием: здесь восстанавливают озера и водно-болотные угодья, собирают разлившиеся воды Амударьи в искусственные озера, территорию в полмиллиона гектаров засадили саксаулами.

Наталья Бартенева, профессор биологии из казахского Назарбаев Университета, которая со своей исследовательской группой занималась изучением Аральского моря, отмечает, что у южной его части надежды почти нет.

«Хотя в северной части озера экосистемы восстанавливаются, в южной концентрация соли по-прежнему растет, а обмеление продолжается. Оставшаяся часть Большого моря, судя по всему, продолжит высыхать и вскоре распадется на две половины», — считает Бартенева.

«Восстановленная часть составляет всего пять процентов от изначальной площади озера».

У Аральского моря есть друзья по несчастью. Бартенева напоминает, что в результате деятельности человека в бедственном положении находятся, к примеру, Большое Соленое озеро в американском штате Юта и озеро Урмия на северо-западе Ирана.

Для Аральска возвращение и пяти процентов озера — большое дело.

Заместитель акима Аральского района Мейрбеков уверен, что ситуация улучшится, когда Кокаральская плотина станет выше.

Представитель Всемирного банка рассказал, что о деталях соглашения планируется договориться к концу 2020 года.

Мейрбеков надеется на лучшее: «Больше всего я мечтаю о том, чтобы в город вернулись волны и корабли».

Сохраненные субсидии на яйца, беспомощность областного акимата в инциденте с капустой, выступление президента про ЛПХ, обреченность «Мясного союза» и почему в Казахстане не строили новые центры агрологистики.

Выступление главы государства Касым-Жомарта Токаева на заседании госкомиссии по ЧП задало определенные ориентиры для будущего развития отрасли сельского хозяйства в Казахстане, отмечают Фермерские Ведомости.

С одной стороны было заявлено, что текущий курс в АПК на продовольственную безопасность и импортозамещение был абсолютно правильным, с другой стороны – президент напомнил, что необходимо учитывать такой пока достаточно широкий сегмент внутреннего аграрного рынка как личные подсобные хозяйства (ЛПХ) и их продукция, которую следует перерабатывать, а заодно «отбивать» от всевозможных посредников-перекупщиков.

Как нельзя кстати к этому пожеланию Токаева приходится идея строительства в республике оптово-распределительных центров (ОРЦ), продвигаемая сейчас Министерством торговли и интеграции РК. Да, возможно, она вызывает различные споры – на тему «какие овощехранилища строить – большие или маленькие, заточенные под прием продукции из ЛПХ или более крупных организованных фермерских хозяйств», но тем не менее, уже сейчас понятно – без сети овощехранилищ в Казахстане невозможно обеспечить хранение и предпродажную подготовку сельхозпродукции земледельцев любой формы собственности, но в первую очередь, это касается именно личных подворий.

Но поговорим обо всем по порядку.

РАДОСТЬ ЯЙЦЕВОДОВ

Важно то, что в период обеспечения продовольственной безопасности во время ЧП и карантина, Минсельхоз республики точечно решил вопросы отдельных категорий фермеров.

Например, следует напомнить, что МСХ пошел навстречу птицефабрикам – производителям яиц, не отменяя полностью, а лишь сократив субсидии на производство их продукции в связи с временной невозможностью продавать ее на экспорт.

Так, в госпрограмме развития АПК было предусмотрено исключение товарно-специфических субсидий на яйца с 2020 года. Норма об отмене была согласована с руководителями птицефабрик и отраслевой ассоциацией птицеводов еще в 2017 году, в момент принятия этой госпрограммы.

Однако, в 2020 году на себестоимость производства пищевого яйца повлияла кризисная ситуация, вызванная распространением вируса COVID 19. В этих условиях Министерством сельского хозяйства Казахстана было предложено поддержать производителей яиц и сохранить направление «субсидирование производства пищевого яйца» с уменьшением норматива субсидирования с 3-х до 1,5 тенге на одну единицу продукции.

В частности, на поддержку птицеводов и, соответственно, удешевление себестоимости яиц правительство страны планирует направить более 5 млрд тенге.

Более того, кабинет министров предоставил яичным птицефабрикам возможность получить льготное финансирование на пополнение оборотного капитала через программу «Экономика простых вещей». Это сделано для того, чтобы птицефабрики в трудный период смогли обеспечить себя кормами.

Кроме того, птицеводам была оказана поддержка в виде субсидирования приобретения племенной птицы и транспортных расходов при экспорте продукции. Благодаря чему некоторые из них уже успели похвастать вновь приобретенными цыплятами – племенным маточным поголовьем кур несушек.

Отметим, что в 2019 году птицефабриками яичного направления было экспортировано 527 млн. штук яиц. За первые два месяца 2020 года объем экспорта составил 30,8 млн штук.

НЯНЬКА ДЛЯ АКИМАТА

Параллельно Минсельхоз и кабмин в ручном режиме принялись решать проблему фермеров Туркестанской области, так как руководство региона не смогло уладить вопрос с реализацией сельхозпродукции земледельцев двух районов – Жетисайского и Махтааральского.

Во многом это произошло потому, что в Туркестанской области почти на 90 % отсутствует инфраструктура овощехранения.

То есть, произведенную продукцию попросту негде подержать, очистить, расфасовать, элементарно подготовив к более выгодным продажам. Доходит до того, что дехкане лишь просят приехать к ним и забрать урожай перекупщиков, ну а те в свою очередь должны по-быстрому «сбагрить» урожай лука или капусты куда угодно – лишь бы купили по более или менее сносной цене.

Спросите: почему вся эта необходимая инфраструктура агрологистики не была построена раньше, ведь нынешняя администрация Туркестанской области уже полтора года у власти и обладает самым внушительным бюджетом среди остальных регионов страны. К тому же, это не первый приход нынешней команды акимата региона в тогда еще Южно-Казахстанскую область. Без малого на протяжении целого десятилетия эта же команда руководила и контролировала повестку в Министерстве сельского хозяйства республики. Отчего же такие, мягко говоря, скромные результаты.

Отчасти, наверное, потому что срок окупаемости у подобных проектов агрологистики достаточно длительный. Проекты являются чрезвычайно капиталоемкими, а отрасль – низкорентабельной. Говоря проще – строить овощехранилища невыгодно с коммерческой точки зрения, как, впрочем, невыгодно с высоты большого барыша искать лекарства от рака, ВИЧ или COVID, а потому такие сферы приложения человеческого интеллекта и труда должны продвигаться прежде всего за государственный счет или хотя бы, как в случае, с овощехранилищами и ОРЦ совместным государственно-частным партнерством.

Если же чиновники не обладают государственным мышлением, а, прежде всего, смотрят на вещи сквозь коммерческую смекалку: как бы побыстрее все продать, тогда мы и становимся свидетелями полного отсутствия инфраструктуры, нехватки нужных логистических пунктов, потому что они не вписываются в систему координат с быстрой прибылью и высокой маржинальностью.

Заметим, что речь идет не об индустриально-промышленном регионе, а о чисто аграрной южной области, где выращивание овощей и фруктов поставлено во главу угла, но условий для этого как не было создано раньше, так не создается и по сей день. Вместо этого всегда идет поиск виноватых и перекладывание ответственности.

По итогу, МСХ и правительству в ручном режиме пришлось решать проблемы махтааральских фермеров и договориваться с другими регионами – просить их закупить в Туркестанской области партию свежих овощей.

В Нур-Султане по этому поводу прошло целое совещание под председательством заместителя премьер-министра РК Романа Скляра.

По его итогам было принято решение о выделении из резерва правительства 1,6 миллиарда тенге на кредитование пострадавших фермеров для проведения весенне-полевых работ второго сева. В свою очередь, акиматам областей, Нур-Султана и Алматы поручено использовать денежные средства на счетах социально-предпринимательских корпорации для закупа раннеспелой капусты у фермеров Туркестанской области.

Как видим, даже горизонтальных переговоров с коллегами из других акиматов в администрации южной области провести оказались не в состоянии. С каждым акиматом пришлось договариваться в отдельности самому Минсельхозу или на уровне вице-премьера правительства, настолько беспомощными очутились в своей деятельности раздувавшие щеки чиновники из региональной администрации.

«КРАСНАЯ ТРЯПКА» ДЛЯ МЯСНОГО СОЮЗА

А теперь непосредственно о выступлении президента Касым-Жомарта Токаева. Вернее, о той ее части, которая посвящалась агропромышленному комплексу. Для начала скажем, что это – своеобразная эпитафия на надгробной плите «Мясного союза Казахстана» и бывшего руководства Минсельхоза страны, обеспечившего хороший гешефт для мнимой мясной госпрограммы.

«Госпрограммы», которая так и осталась на бумаге, а точнее – в многочисленных слайдах, таблицах и картинках, упоительно рассказывающих нам о светлых перспективах выращивания и экспорта говядины, воздушных замках малого профессионального животноводства.

А на поверку ставшая якорем для крупных неэффективных животноводческих компаний, погрязших в долгах. Более того, ставшая спусковым крючком для сомнительных сделок этих компаний с малыми фермерами, которых иногда просто «кидали» на деньги. К тому же, вся эта химера под названием «мясная программа» открыла «зеленый свет» бойкой торговле живым скотом на экспорт – поголовьем и его потомством, которое до этого завозилось в Казахстан из других стран за счет обильных государственных субсидий.

Почему же выступление Токаева – это удар под дых «Мясному союзу Казахстана» и связанному с ним бывшему руководству МСХ, которое гроздьями облепило нынешнюю администрацию Туркестанской области.

Да потому что глава государства в своей речи сделал акцент на необходимости закупки и переработке сельхозпродукции у такого сегмента аграрного рынка как личные подсобные хозяйства (ЛПХ). А личные подворья были главным антиподом в политике прежнего руководства Министерства сельского хозяйства, которое отбирало субсидии у кооперативов ЛПХ, перенаправляя их аффилированным крупным откормочным площадкам и компаниям-операторам по завозу в Казахстан импортного крупного рогатого скота.

Не даром, лидеры «Мясного союза Казахстана» уже поспешили выразить разочарование президентскими инициативами. Да, они попытались облечь свое недовольство в общеэкономическую форму, однако патетику направленную против поддержки личных подворий скрыть невозможно.

Между тем, глава государства ориентировался скорее не на какие-то программные документы, благодаря которым ранее старались сделать поддержку ЛПХ всеобъемлющей, особенно для политики профильного аграрного ведомства. Скорее он прицеливался в то обстоятельство, что в АПК следует принять во внимание и учесть интерес достаточно объемного сегмента рынка – личных подсобных хозяйств. Другими словами, с ними необходимо что-то делать.

Проблема в том, что как недавно писали «Ведомости Казахстана» у нас в республике даже по сравнению с постсоветскими государствами (взять для примера Белоруссию или Россию), по сути, кормит казахстанцев по-прежнему «бабушкино подворье». В 2018 году около 57 % – говядины и баранины, 54,3 % – картофеля и помидоров, 73,5 % – молока произведены в личных подсобных хозяйствах.

При этом и производительность личных хозяйств выше. По выходу убойной массы крупного рогатого скота в живом весе у фермеров и индивидуальных предпринимателей показатель составляет всего 52,5 %. В хозяйствах населения — 52,9 %.

По молоку результаты еще хуже. Надои в подворном хозяйстве составляют в среднем около 2,4 тонны с одной коровы, а у фермеров — всего 1,9 тонны.

Опять же — в отличие от Казахстана, в общем объеме производства продукции сельского хозяйства в Белоруссии профессиональные сельскохозяйственные организации занимают 82,7 %. На их долю приходится 95,4 % республиканского объема производства скота и птицы (в живом весе), молока – 96,2 %, яиц – 82,8 %, зерна – 94,6 %, картофеля – 10,7 % и овощей – 12,8 %.

То есть, так или иначе, продукцию ЛПХ нужно как-то пристраивать и перерабатывать. Более того, желательно, чтобы она продавалась по справедливым ценам для мелких фермеров – держателей личных подворий.

Вот, что сказал по этому поводу глава государства:

«Текущая ситуация наглядно, подтвердила известную истину: продовольственная безопасность – ключевой элемент безопасности государства в целом.

Поэтому мы продолжим оказывать максимальную поддержку аграриям.

Дополнительно к уже реализуемым форвардным закупкам будут расширены механизмы финансирования путем введения оффтейк-контрактов и реструктуризации задолженности по кредитам «КазАгро».

В Казахстане порядка 1 миллиона 700 тысяч личных подсобных хозяйств.

Однако их продукция не продается официально через торговые объекты и не поступает на перерабатывающие предприятия.

Государство не получает от них налогов, занятые в таких хозяйствах практически не защищены социально.

Поручаю Правительству совместно с НПП «Атамекен» запустить в нескольких регионах пилотный проект по развитию кооперационной цепочки на селе «от поля до прилавка».

Затем можно приступить к масштабированию проекта и к середине 2021 года разработать полноценную Программу.

В ходе реализации данной программы будет применено льготное микрокредитование по ставке 6 % годовых по линии «КазАгро» с использованием инструментов гарантирования Фонда «Даму».

Следует также наладить систему постоянного закупа и сбыта, запустить обучение и повышение агрокомпетенций участников.

Все это повысит доходы около 2 миллионов сельчан, увеличит загрузку отечественных сельхозпредприятий с 53 до 70 % и снизит импорт социально значимых продуктов».

И СНОВА ОРЦ

Безусловно, по-хорошему, государство в условиях развитого агропромышленного комплекса должно отходить от мелкотоварности и не уделять повышенного внимания занятости в личных подворьях, предоставив этот «хобби-бизнес» самим владельцам-держателям ЛПХ. Должно быть ориентирование на профессионализацию фермерского хозяйствования и бизнеса. Прямо как в Белоруссии.

Однако, как реалисты мы должны понимать, что огромный во многом теневой кусок в 50-60 % по некоторым нишевым товарам АПК, необходимо как-то контролировать, взимать с него налоги, обеспечивать ветеринарной безопасностью, запускать его продукцию на те же местные овощехранилища и дальше на рынки и продовольственные магазины.

Собственно, этот «велосипед» был изобретен еще в 2016, когда в Минсельхозе работала команда Аскара Мырзахметова. Проблема в том, что уже в 2017 году той же национальной палатой НПП «Атамекен», которая безоговорочно поддерживала тогдашнюю политику МСХ, был подготовлен обширный доклад о пробуксовке проекта насыщения городских магазинов и супермаркетов качественной продукцией ЛПХ все по той же старой причине – практически полного отсутствия «перевалочных пунктов хранения» в виде оптово-распределительных центров.

Процитируем доклад НПП «Атамекен» о серьезных проблемах реализации продукции ЛПХ по причине отсутствия сети ОРЦ в Казахстане, датированный 2017 годом:

За годы независимости в Республике Казахстан не построено достаточного количества оптово-распределительных центров (ОРЦ), где аграрии могли бы круглогодично хранить свою продукцию, постепенно снабжая ею ретейлеров. Не уничтожена так называемая «базарная мафия», которой выгодно отсутствие таких ОРЦ, что позволяет за бесценок скупать продукцию у сельчан, поставляя ее на рынок или за рубеж по своим придуманным ценам: причем желательно сбыть как можно быстрее «здесь и сейчас», ведь полукриминальный бизнес не способен играть на длинных торговых сделках. «Излишки» аграрной продукции при таком подходе не предусмотрены: они гниют, а их место в магазинах занимают пакистанский картофель, туркменский лук и аргентинское мясо.

За это же время не вложены инвестиции в наращивание пропускных мощностей наших старых терминалов, пропускная способность которых оставляет желать лучшего.

В прошлом 2016 году в Алматы обсуждалась тема развития прямого сбыта аграрной продукции, производимой фермерами, в торговые сети. В итоге было подписано соглашение о сотрудничестве между торговыми сетями и сельхозтоваропроизводителями. Такие крупные торговые сети Алматы, как «Магнум», «Метро», «КарФур», «Арзан», «Рамстор» и «Алма» активно поддержали в этом вопросе, но ни один кооператив ЛПХ не смог выдержать требований сетей по цикличности поставок, тогда как по цене и качеству они были вполне конкурентоспособны по отношению к импортной продукции.

Отсутствие звена в виде оптово-распределительного центра сыграло ключевую роль в процессе интеграции прямых отношений между производителем и розницей. Мы искусственно стали заложниками схемы оборота продукции, при которой у фермера за бесценок во время сбора урожая с поля забирают «серые дилеры» и везут его продукцию с высокой маржой на базары Алматы, в соседние страны, — говорилось в докладе.

СДЕЛАННОЕ ЛУЧШЕ ИДЕАЛЬНОГО

Можно долго спорить – какие агрологистические центры нужны сейчас Казахстану – большие или малые, но то что они должны принимать и абсорбировать продукцию как мелкотоварных ЛПХ, так и более крупных профессиональных фермерских хозяйств, произведенную внутри страны, ни у кого сомнений не вызывает.

Причем, споры эти могут быть бессмысленными, потому что, как видим, аналогичные разговоры велись еще в 2016-2017 годах. И задолго до этого момента. А воз и ныне там.

Какой толк в диспутах, когда один из самых плодоовощных регионов имеет «минус 90 %» складских помещений в агрологистике. Получается, каждый раз правительство на уровне первых руководителей как нянька будет бегать пристраивать капусту, лук и морковь из двух районов области в Алматы или Нур-Султан, а региональная власть будет этим пользоваться – занимаясь имитацией бурной деятельности или политическим шантажом.

В таких случаях нужно уже принять решение и построить.

Так, по словам министра сельского хозяйства Сапархана Омарова, Минсельхоз добивается увеличения производства овощей и фруктов за счет внедрения новых технологий, развития питомниководства, использования качественных семян и саженцев, а также расширения площадей орошаемых земель и использования современных поливных машин. Благодаря этому в Казахстане наблюдается ежегодный рост объемов урожая в пределах 5 %.

Однако, как отметил министр, имеющаяся торгово-логистическая инфраструктура не обеспечивает равномерные поставки качественного сырья в течение года и сдерживает развитие отечественного производства.

«Практически нет объектов, где можно было бы проводить предпродажную подготовку товара – мыть, сушить, калибровать и фасовать. В некоторых регионах слабо развита складская инфраструктура. Невысокий уровень развития торгово-логистических центров, торговых сетей современного формата, оптово-распределительных и логистических центров — все это оказывает негативное влияние на координацию и оптимизацию движения потоков продовольственных товаров. В итоге мы имеем большое количество посредников», — подчеркнул министр.

По предварительным данным акиматов, в республике имеется 1250 плодо-овоще-картофелехранилищ с общей емкостью чуть более 1,9 млн. тонн. Однако, для хранения прошлогоднего урожая картофеля, капусты, моркови, лука и свеклы, а это – 6,7 млн. тонн, необходимо иметь хранилища емкостью хотя бы в 2,8 млн. тонн, то есть, в 1,5 раза больше.

Как отметил глава Минсельхоза, аграрное ведомство принимает ряд мер по развитию, расширению и модернизации емкостей хранения овощей, фруктов и картофеля, которые являются неотъемлемой частью торгово-логистической инфраструктуры.

«Для стимулирования предпринимателей к строительству овощехранилищ министерством предусмотрены инвестиционные субсидии в размере 25 %», — сообщил Сапархан Омаров.

Кроме того, Министерство сельского хозяйства поддерживает Министерство торговли и интеграции в части предложения о создании национальной товаропроводящей сети.

«Развитие торгово-логистической инфраструктуры путем создания сети оптово-распределительных центров исключит непродуктивных посредников, обеспечит прямой доступ фермеров к торговым сетям и увеличение сбыта сельхозпродукции как на внутреннем рынке, так и в экспортном направлении. Это также снизит потери аграриев после сбора урожая. Безусловно, это положительно отразится на развитии сельского хозяйства», — заявил Сапархан Омаров.