Ни скота, ни миллионов-2: Асылжан Мамытбеков ответил фермерам

Руководители «Мясного союза Казахстана» не видят проблемы в том, что фермеры, заплатившие десятки миллионов за породистых коров, так и не получили их. Не вернули им и денег. Происходящее в «Мясном союзе» называют «обычной практикой», передает корреспондент агентства Azattyq Rýhy.

Ранее мы рассказали о злоключениях двух фермеров — Балгабая Бакишева из Павлодарской области и Ивана Бондаренко из Акмолинской, которые заплатили ТОО «SC Food» солидные суммы за поставку скота. Руководителем этой компании является гендиректор «Мясного союза Казахстана» Максут Бактибаев.

Глава крестьянского хозяйства «Замандас» Балгабай Бакишев отдал 62,5 млн тенге за обещанные ему 100 голов КРС герефордской породы. Иван Бондаренко ждал 59 голов на 32,5 млн тенге. Оба должны были получить скот в прошлом году. Взамен им были предложены коровы других пород, но скотоводы сочли товар некачественным. Балгабай Бакишев подал иск в суд, требуя исполнения обязательств от ТОО «SC Food». Аксакала сильно возмутило то, что его деньги, взятые в кредит, были использованы на другие цели. К тому же, за невыплату займа фермеру теперь грозят штрафные санкции.

В ответ на запрос Azattyq Rýhy председатель правления «Мясного союза Казахстана» Асылжан Мамытбеков сообщил, что возглавляемая им организация «дорожит своей репутацией и приложит все усилия для скорейшего разрешения сложившейся ситуации».

По словам Асылжана Мамытбекова, главам двух хозяйств по ряду причин поставка скота отсрочена с прошлого года на этот.

«ТОО «SC Food» в 2019 году в целях удовлетворения растущего спроса на КРС заключило контракт на поставку 4400 голов (один корабль) пород Ангус и Герефорд из Южной Америки, но по причине отказа финансирования АО «Аграрная кредитная корпорация», поставка перенесена на 2020 год», — указывает в своем ответе глава «Мясного союза Казахстана».

Впрочем, у представителей АО «Аграрная кредитная корпорация» на этот счет свое мнение, и о нем чуть позже.

«С целью выполнения взятых на себя обязательств в срок, компанией (ТОО «SC Food» — Azattyq Rýhy) приобретен скот из стран Европейского союза. Скот доставлен в декабре 2019 года, передан получателям, кроме 2 указанных компаний, отказавшихся от приобретения», — уточняет Асылжан Мамытбеков.

Он подчеркивает, что возврат средств обеим компаниям «будет завершен в ближайшие сроки», а ТОО «SC Food» называет «одним из активных членов «Мясного союза Казахстана» наряду со многими другими».

Также корреспонденту Azattyq Rýhy удалось побеседовать с Максутом Бактибаевым, который говорит, что только два фермера недовольны предложенным им на замену скотом, и он сам не видит особой разницы между ангусом и герефордом.

На это фермер Балгабай Бакишев замечает, что ситуацию можно сравнить с той, когда человек заказал «Мерседес», но ему поставили «Фольксваген». Обе машины неплохие, но разница между ними очевидна. Тем более, клиент-то всегда прав.

Максут Бактибаев говорит, что по сути скот был поставлен главе КХ «Замандас», но тот, якобы, просто не понравился Бакишеву. Ему предлагали и ангус, и симментальскую породу.

«Для фермера, который занимается скотоводством, на самом деле главное, чтобы скот был хороший. Они хотели именно герефорда. Многие компании в принципе легко шли на замену породы. Такая практика у нас есть», — поясняет Максут Бактибаев.

Что касается неудавшейся попытки поставить скот из Южной Америки, то Максут Бактибаев, как и Асылжан Мамытбеков, кивает в сторону АО «Аграрная кредитная корпорация».

«Не получилось, потому что не дали нам кредит нормальный, и из-за этого пошли все проблемы», — размышляет наш собеседник.

Мы задали ему прямой вопрос: «Зачем вольно тратить деньги на закуп породы, которая заказчика не устраивает вовсе?».

«С точки зрения практики, люди соглашаются на другие породы. В этом проблемы нет. Вы знаете, разницу между ангусом и герефордом? Там тонкие настройки, небольшая разница. Я сам фермер. Главное — качество скота, а не порода», — убежден Максут Бактибаев.

Деньги Балгабаю Бакишеву он обещает вернуть до 7 февраля и предпочитает избежать судебных разбирательств.

В службе маркетинга и PR АО «Аграрная кредитная корпорация» (АКК) Агентству сообщили о сотрудничестве с ТОО, возглавляемым Максутом Бактибаевым.

«Действительно, кредитная заявка на приобретение 4​ 400 голов КРС от ТОО «SC Food» поступала. Однако уполномоченным органом — кредитным комитетом АО «АКК» — было отказано в финансировании на основании кредитной истории клиента и других причин, являющихся коммерческой тайной», — сообщает служба маркетинга и PR.

В корпорации уточняют, что при анализе кредитной заявки от потенциальных заемщиков учитываются многие факторы. Например, различные риски, влияющие на несвоевременное погашение или неисполнение обязательств перед кредитором. В том числе их финансовые показатели, действующая кредитная нагрузка, кредитная история и другие данные.

«Также не могут претендовать на получение кредитной линии клиенты, признанные проблемными заемщиками в «Аграрной кредитной корпорации» и в других финансовых институтах», — подчеркнули в АКК.

В 2019 году корпорация по программе «Сыбаға» профинансировала завоз 31​ 543 головы КРС на сумму 22,7 млрд тенге.

Далее мы вновь связались с Балгабаем Бакишевым, который ответил, что ничего не слышал о том, что ему обещан возврат денег до 7 февраля, и иск из суда он забирать не намерен. Хотя и признает, что с радостью избежал бы всех этих походов по судебным инстанциям, занявшись делами своего крестьянского хозяйства.

Тем более под угрозой срыва оказалась важная сделка. Глава КХ «Замандас» нашел нужный ему качественный скот в России, но на его закуп не хватает средств.

«В первый раз я с таким столкнулся. Обычно все шло «технично», по договору», — сетует Балгабай Бакишев.

На реплику Максута Бактибаева, что нет особой разницы между ангусом и герефордом, фермер отвечает, что он уж точно знает в чем отличия. Еще добавляет, что ему предложен был не самый лучший скот, к тому же других пород.

«Это брошенный скот, который Европа сбрасывает. «Мерседес» он и в Африке такой. Мне «Фольксваген» предложили, причем по цене «Мерседеса», — размышляет Балгабай Бакишев.

Иван Бондаренко, фермер из Акмолинской области, говорит, что заключил не один, а сразу три договора с «SC Food», но скота по-прежнему нет, как и денег. Этому фермеру Максут Бактибаев также сулит вернуть средства до 7 февраля.

«Вернее скот был, от которого я отказался. Если я его возьму, то свою семью в трясину посажу, потому что я не смогу расплатиться с кредитами. И у них хватает слов сказать, что скот мне привозили...», — не скрывает возмущения Иван Бондаренко.

О дальнейших шагах — судиться или нет с гендиректором «Мясного союза Казахстана» Максутом Бактибаевым, фермер пока умалчивает.

«Пусть он не думает, что мы безграмотные. Так и напишите: пусть нас за безграмотных людей не считает и подумает. Мы будем действовать по закону. Планы наши пока не буду озвучивать», — заключает Иван Бондаренко.

Ризабек ИСАБЕКОВ

Казахское ноу-хау: взять миллиарды и разориться

Как получить полтора триллиона тенге субсидий за 10 лет и оказаться банкротом? Мастер-класс от трех агрохолдингов «КазэкспортАстык», «Иволга» и «Алиби». Их общая сумма финансовых обязательств которых составляет 4,6 млрд. долларов, будут заново перекредитованы, а их долги выкуплены Фондом проблемных кредитов.

В январе наш портал Exclusive.kz уже рассказывал печальную историю о том, как три крупнейших казахстанских агрохолдинга «Алиби», «Иволга», «Казэкспортастык» оказались на грани банкротства. Их совокупный долг перед банками составил 4,6 млрд.долларов. Эти три хозяйства контролируют в общей сложности около 5 млн.гектаров посевов пшеницы из 11 млн. гектаров по стране, включая привязанные к ним крестьянские хозяйства. Сегодня все они банкроты, а следовательно, высока вероятность того, что через год Казахстан будет импортировать зерно, а тысячи сельхозпроизводителей будут разорены Тогда наша публикация вызвала серьезный резонанс.

Президент страны дал поручение выработать согласованные решения в отношении трех проблемных агрохолдингов.

Схема осталась прежней. «Казагро» уже в который раз выделил бюджетные средства на посевную. Кредиты вновь пролонгированы, предпринимается еще одна попытка реструктуризации. Порочный круг продолжается.
Как нам стало известно, схема осталась прежней. Холдинг «Казагро» уже в который раз выделил бюджетные средства на посевную. Кредиты вновь пролонгированы, предпринимается еще одна попытка реструктуризации. Порочный круг продолжается.

Что касается реструктуризации, то рабочим органом Совета кредиторов определена Ассоциация финансистов Казахстана. Кредиторы готовы рассмотреть вопрос о приостановлении претензионно-исковой работы. В свою очередь, министерству сельского хозяйства предложено обратиться к правительству с предложением о том, чтобы Фонд проблемных кредитов выкупил с дисконтом задолженности всех трех холдингов.

И вот здесь интересно, как по-разному повели себя холдинги.

Если «КазэкспорАстык», сумма финансовых обязательств которого составляет 264 млрд.тенге, пошел на диалог и готов рассмотреть очередность погашения перед каждым кредитором с урожая 2017 года, то «ГК «Иволга Холдинг» отказалась от участия в Совете кредиторов.

Основной долг «Казэкспортастык» был перед Сбербанком. По сути, теперь Сбербанк собственник КЭА, а следовательно, 1 млн га посевных теперь принадлежат России.
И еще один любопытный нюанс. Основной долг «Казэкспортастык» был перед Сбербанком. По сути, теперь Сбербанк собственник КЭА, а следовательно, 1 млн га посевных теперь принадлежат России.

Финансовые обязательства ГК «Иволга» — 173 млрд. тенге. Народный банк выделил для их финансового оздоровления 29,59 млрд. тенге, но они не только отказались от участия в Совете кредиторов, но и предоставления информации о своем финансовом состоянии. Поэтому не ясно, будет ли приостановлена претензионно-исковая работа в их отношении. Более того, минсельхозу предложено продать заложенную землю без предварительного выкупа права землепользования кредиторами, то есть лишить права «первой ночи».

«Алиби» должен холдингу «Казагро» в около 20 млрд. тенге, из них почти 90% просроченных. Кроме того, холдинг профондировал для оздоровления «Алиби» шесть финансовых институтов на общую сумму 178 млрд. тенге. Их кредиторы поддержали создание Совета кредиторов. НПП должен убедить заемщика в добровольном участии в совете кредиторов.

Всплыл еще один таинственный заемщик — ГК «Атамекен Агро». Сумма его обязательств перед «Казагро» составляет около 431 млрд. тенге. То есть почти столько же, сколько у всех трех вышеупомянутых холдингов. И, хотя просроченные обязательства у них отсутствуют, появление еще одного крупного заемщика вызывает тревогу.

В итоге, АО Цесна банк и НПП Атамекен должны предоставить в минсельхоз план оздоровления группы компаний. Скорее всего, будет заключено Соглашение об урегулировании неплатежеспособности по каждой группе компаний.

У нас есть системообразующая отрасль, которая оказалась банкротом. За последние 10 лет сельское хозяйство абсорбировало около 1,5 триллиона тенге. При этом, доля сельского хозяйства в ВВП страны не превышает 5%.
Что же мы имеем в сухом остатке? У нас есть системообразующая отрасль, которая за последние десять лет более чем щедро субсидировалась бюджетными деньгами и оказалась банкротом. За последние 10 лет сельское хозяйство абсорбировало около полутора триллиона тенге. При этом, доля сельского хозяйства в ВВП страны не превышает 5%. Единственная отрасль, которая была способна приносить экспортный доход – зерновая – переходит в предкоматозное состояние. Сотни миллиардов тенге, загнанных на счета крупных агрохолдингов создали финансовые тромбы и могут парализовать не только экономику, но и социальные показатели: массовую безработицу, падение доходов и, как следствие, вызвать социальные потрясения. Но трудно ответить на главный вопрос? Как они этого «добились»: взять на «шоколадных» условиях миллиарды долларов и обанкротиться тем, где Россия нарастила свой экспорта за те же искомые десять лет в десять раз?

Ну давайте предположим стандартную схему: взяли деньги, сделали неэффективные закупки, подвели цены, не случился урожай, погода подкачала, половину разворовали. Тоже можно понять. Все так делают.

Но ведь патроны в «бабломете», именуемом госбюджетом, заканчиваются из-за падения цен на нефть. Это раньше мы могли просто негодовать по поводу урожая, гниющего под открытым небом. Это раньше мы могли себе позволить экспериментировать, увлекшись масличными культурами, буквально через несколько месяцев вдруг обнаружив, что их мало вырастить, нужно еще и переработать. Мы могли себе позволить запретить экспорт зерна, отбросив всю отрасль на десятки лет назад за счет потери своей ниши. Мы могли позволить себе завезти буренок на миллиарды тенге, чтобы потом их дружно уморить. Набедокурили немало.

Но теперь иные времена. АПК объявлен новым драйвером экономики. Но, к сожалению, политика минсельхоза не имеет к этому прямого отношения. Тысячи мелких сельхозпроизводителей, получивших менее 10% от государственных субсидий, производят более 80% сельхозпродукции. Но и они задыхаются от безденежья, отсутствия техники, логистической базы.

Сейчас нужен новый взгляд на АПК, новая глобальная стратегия развития с использованием новых технологий, и финансовых в том числе. Необходимо изменение механизма ценообразования и субсидирования, решение так называемого «земельного вопроса», который защитит права инвесторов в агросекторе, создание адекватного механизма финансирования. Для этого нужно создавать условия для внедрения нанотехнологий, а не заливать ее деньгами, как это началось в начале нулевых.

Когда и кем был запущен этот механизм бессознательного саморазрушения?
В поисках ответа на эти такие простые вопросы, мы от безысходности решили исходить из еще одного очевидного принципа – все решают кадры. А следовательно, нужно посмотреть, когда и кем был запущен этот механизм бессознательного саморазрушения?

10.1991-06.1992 Двуреченский Валентин Иванович[3]
06.1992-06.1993 Турсумбаев Балташ Молдабаевич[4]
06.1993-06.1994 Кулагин Сергей Витальевич[5]
06.1994-03.1996 Карибжанов Жаныбек Салимович[6]
03.1996-01.1998 Ахымбеков Серик Шаяхметович[7]
01.1998-09.1998 Кулагин Сергей Витальевич
09.1998-01.1999 Нуркиянов Толеухан Муратханович[8][9]
01.1999-07.1999 Карибжанов Жаныбек Салимович[6]
07.1999-05.2001 Мынбаев Сауат Мухаметбаевич
05.2001-05.2005 Есимов Ахметжан Смагулович[10][11]
14.05.2004-11.08.2005 Умбетов Серик Абикенович[12][13]
08.2005 – 01. 2006 гг. Мырзахметов Аскар Исабекович[14]
01.2006-04.2008 Есимов Ахметжан Смагулович[15]
04.2008-04.2011 Куришбаев Ахылбек Кажигулович[16][17]
04.2011-05.2016 Мамытбеков Асылжан Сарыбаевич
05.2016-н.в. Аскар Мырзахметов[18]

Итак, за 25 лет сменилось шестнадцать министров сельского хозяйства. Оставим в покое период до начала 2000-х, когда включился нефтяной фейверк и министры менялись чаще, чем автомобили у олигархов.

Начнем с Сауата Мынбаева (1999-2001), пришедшего на смену «жертве» саранчи Жаныбеку Карибжанову. Он смог реализовать свой финансовый гений, создав финансовую инфраструктуру для финансирования АПК. Правда, «Аннушка уже разлила масло» и темпы роста валового выпуска сельского хозяйства в 2001 г. мало зависели от темпов роста бюджетных расходов на сельское хозяйство.

Но вот в отрасль пришел «тяжеловес» Ахметжан Есимов (2001-2008 годы). Забавно, что википедия с красноречивой скупостью дает о периоде его работы всего одну строчку: «Во время работы А. Есимова министром сельского хозяйства Казахстан вышел на первое место в мире по экспорту муки». От себя добавим, что Казахстан во время его работы занял 6 место в мире по экспорту зерна. При нем доля расходов на сельское хозяйство выросла с 3 до 5,4%, достигнув исторического максимума за 25 лет.

Стремление Есимова увеличить финансирование сельского хозяйства было вполне логичным. Казахстан тогда начал переговоры по вступлению в ВТО и, по его условиям, должен был быть зафиксирован тот уровень господдержки, который был на момент входа.
Еще одним прорывом при Есимове можно назвать создание законодательной базы для развития АПК: Земельного кодекса, Лесного кодекса, Закона об использовании водных ресурсов, Закона о ветеринарном контроле и т.д.

Как ни странно, но Есимов стал первым, кто попытался внедрить в управление отраслью современные технологии. В частности, в 2006 году Министерство сельского хозяйства попыталось внедрить единую автоматизированную систему управления отраслями агропромышленного комплекса (АПК) «e-agriculture». Предполагалось, что эта система позволит проводить оперативный мониторинг и анализ основных отраслей АПК, принимать на ее основе управленческие решения. Но судя по всему, проект остался на бумаге, как и многие другие планы.

Даже «тяжеловес» Есимов не смог обеспечить необратимость тех преобразований, которые он пытался внедрить.

После Есимова пришел Серик Умбетов и нынешний министр сельского хозяйства Аскар Мырзахметов. Они руководили ведомством недолго и не оставили сколько-нибудь заметного следа.

Ахылбек Куришбаев возглавлял минсельхоз с марта 2008 по 2011 год. В целом можно сказать, что при нем положение отрасли законсервировалось. Вероятно, это можно объяснить тем, что ученый пытался управлять отраслью исходя из каких-то фундаментальных факторов, но не понимал, что положение сельского хозяйства, в отличие от многих отраслей, где декларации годами могут оставаться безнаказанными, мгновенно отражается на прилавках магазинов.

Однако самый драматичный период начался во время руководства МСХ Асылжаном Мамытбековым. Именно тогда субсидирование сельского хозяйства подвергалось наиболее ожесточенной критике с точки зрения эффективности. В стиле той эпохи «прорывных» проектов все они с завидной регулярностью останавливались или вовсе проваливались. Страну пообещали завалить мраморным мясом, и даже экспортировать его в Россию. За огромные деньги был завезен племенной скот. Он оказался инфекционным скот сожгли. Аграрники, внесшие свои деньги в твердой валюте, искренне плакали. На полях гнил собранный урожай зерновых.

Мамытбекову «повезло» с двумя девальвациями, которыми были оправданы практически втрое выросшие цены на закуп техники, оборудования, семян и пр.

Государственная поддержка сельского хозяйства достигла рекордного уровня. Была принята программа по развитию агропромышленного комплекса в РК на 2013 — 2020 годы «Агробизнес — 2020», которая предусматривала выделение из государственного бюджета в общей сложности 3,12 трлн. тенге. За период с 2009 по 2013 годы общий объем субсидирования отрасли из средств республиканского и местного бюджетов вырос в два раза с 43,2 млрд. тенге в 2009 году до 88,4 млрд. тенге в 2013 году.

Тем не менее, отрасль так и не стала финансово самодостаточной. Обновление технического парка в районе 2%, падает экспорт зерна, снижается урожайность.

Возможно, секрет долголетия Мамытбекова в кресле министра объясняется тем, что он предпринимал титанические усилия, чтобы исправить положение в отрасли за счет защиты интересов неформальных и формальных лоббистских групп.

Огромные долги сгенерированы не только в сельском хозяйстве, а практически во всех отраслях в самые «сытые» годы. И в этом парадокс нашего государственного менеджмента. Вот такое наше казахское ноу-хау.
В принципе, Мамытбеков был в тренде. Тогда вся страна топила печь нефтедолларами. Все бы ничего, но именно в этот период были сгенерированы долги сельского хозяйства в целом и трех агрохолдингов в частности. Впрочем, огромные долги сгенерированы не только в сельском хозяйстве, а практически во всех отраслях в самые «сытые» годы. И в этом парадокс нашего государственного менеджмента. Вот такое наше казахское ноу-хау.

Стране нужен хозяин. Но кто он? Поколение нынешних менеджеров оказалось дискредитировано низкой эффективностью. Их молодость счастливо совпала с тем периодом, когда бюджет страны щедро оплачивал их амбиции. Однако, вернулось время, когда прощать их ошибки не можем себе позволить даже мы. По иронии судьбы, самой эффективной оказывается «старая гвардия» родом из того самого совка, к которому мы относимся с неоправданной снисходительностью. Но СССР действительно «ковал» кадры, используя принцип меритократии, когда без практического опыта управлять отраслью не пускали.

Редакция Exclusive

Почему РК продает на экспорт зерно и мясо, а не муку и колбасу

В 2007 Казахстан вышел на первое место в мире по экспорту муки с объемом 1 млн 454 тыс. тонн, обогнав Турцию и Евросоюз. Объемы продолжали расти, достигнув пика в 2010 — 2 млн 296,7 тыс. тонн. Однако потом началось снижение, и Казахстан мировое лидерство потерял. По итогам 2015 экспорт муки составил чуть более 1,8 млн тонн.
Казахстан уступил лидерство в силу целого ряда причин. Президент Союза зернопереработчиков Казахстана Евгений Ган считает, что сами мукомолы с проблемами не справятся, и без поддержки правительства отрасль продолжит терять позиции.

Упущенное лидерство

Поддержка экспортных возможностей мукомолов — это еще и вопрос обеспечения стабильности в целом агропромышленного комплекса Казахстана. Ежегодно казахстанские крестьяне выращивают пшеницы больше, чем нужно для собственных продовольственных потребностей страны, а также больше, чем могут принять традиционные рынки сбыта. Перепроизводство чревато падением внутренних цен на зерно, и пример этого нам дал сверхурожайный 2011 год, когда Казахстан собрал под 27 млн тонн зерна, и крестьяне могли продавать его только ниже себестоимости.

И вот тут большую поддержку внутреннему спросу оказывают именно мукомолы.

В 2010 году, на который пришелся пик развития отрасли, в Казахстане, согласно статистике, работало порядка 980 мукомольных предприятий. Суммарная мощность переработки достигла 11-12 млн тонн зерна в год. С тех пор число работающих мельниц сократилось примерно до 350, но модернизации оставшихся на рынке позволила сохранить суммарную мощность неизменной.



— В лучшие времена мы закупали у казахстанских крестьян до 5,5 млн тонн зерна в год, — рассказывает Евгений Ган. — Сегодня в связи с сокращением экспорта муки мы сократили закуп зерна до 4,8 млн тонн в год. Этот объем примерно соответствует тому, сколько казахстанского зерна отправляется ежегодно на экспорт. То есть, по большому счету мы, мукомолы, – самый крупный покупатель казахстанского зерна. И благодаря нам на рынке поддерживается баланс спроса и предложения, обеспечивающий стабильность цен на зерно внутри страны. Потому что зерно мы покупаем по мировым рыночным ценам.

Помимо этого, переработка зерна дает мультипликативный эффект. Загружается транспорт, получают заказы трейдеры, идет потребление электроэнергии, да и просто появляются рабочие места.

Внутренняя конкуренция
Казалось бы, понятно – продавать продукты переработки и для экономики полезнее, и для бизнеса выгоднее. Однако в мукомольной отрасли после 2010 всё пошло не так.

Первым ударом по сектору стало повышение тарифов на транспортировку зерна. До этого момента приоритетом казахстанских агрохолдингов была доставка пшеницы до черноморских портов. С повышением тарифа такой путь стал невыгоден. Крестьяне начали искать другие рынки – и вышли на Среднюю Азию, которая ранее была основным рынком сбыта казахстанской муки. Таким образом, возникла внутренняя конкуренция между зерном и мукой казахстанского производства, поскольку оба товара пошли в одни и те же страны. И эти страны встали перед выбором, что им выгоднее покупать. Вполне логично, что выбор они сделали в пользу зерна, одновременно с этим начав активно развивать собственную мукомольную отрасль.

Кроме того, в соседних странах были применены государственные меры, призванные поддержать внутреннюю переработку.

Например, Узбекистан ввел акциз на импортную муку в размере 15%. Через несколько лет, в 2014, пошлину снизили до 11%. Но тут же увеличили ввозную пошлину на макаронные изделия с 15 до 30%.

Примерно такая же ситуация и в Таджикистане: там импортер оплачивает входной НДС по муке в размере 18%, а по зерну – 10%. Это тоже создает условия для экспорта казахстанского зерна, а не муки.
Киргизия вообще отменила НДС на ввозимую пшеницу, и это тоже создает условия для развития собственного мукомолья.

Союза зернопереработчиков Казахстана на межправительственных комиссиях этот вопрос не раз поднимал, но безрезультатно.

— К сожалению, я должен констатировать, что наши переговорщики не могут твердо отстаивать позиции, защищающие интересы отрасли, — говорит Евгений Ган. — Да, страны-импортеры действуют абсолютно правильно, исходя из своих интересов. Но и Казахстану нужно точно также отстаивать свои позиции, и спокойно применять зеркальные меры в случае введения преград для казахстанского экспорта. К сожалению, пока такие механизмы не созданы.

Отметим, что в Казахстане нет уполномоченного органа, который был бы ответственен за развитие экспорта переработанной сельхозпродукции. Соответствующий департамент существовал в структуре МСХ РК, но несколько лет назад был ликвидирован. Так что мукомолы остались один на один со своими проблемами. Да, существует агентство по продвижению экспорта KAZNEX INVEST, но его инструменты ограничены помощью в сертификации, организации выставок и прочими мелочами. Системные меры развития экспортного потенциала не в его компетенции.

Рынок сегодня
Долгое время именно Узбекистан был основным покупателем казахстанской муки, занимая 75% экспортного рынка: в 2011 туда уходили три из четырех экспортных вагонов. После того как в Узбекистане стало активно развиваться собственное мукомолье, экспорт казахстанского зерна туда стал расти, а муки – падать. В 2014 эти объемы сравнялись, а в 2015 зерна в Узбекистан ушло уже намного больше, чем муки.

Тенденцию красноречиво иллюстрируют такие цифры: в 2007 Казахстан экспортировал в Узбекистан 157 тыс. тонн зерна и 732 тыс. тонн муки. А в 2015 туда ушло 1 млн 405 тыс. тонн зерна и 818 тыс. тонн муки. В нынешнем году разрыв будет еще больше.

По итогам первой половины 2016 Казахстан отгрузил на экспорт порядка 1 млн тонн муки. Основные получатели – Узбекистан, Таджикистан, Афганистан, Киргизия, Туркменистан Небольшие объемы эпизодически отгружаются в Китай. При сохранении таких темпов годовой объем экспорта может составить 2 млн тонн, что очень неплохо. Но мукомолы не спешат заряжаться оптимизмом.

— Если присмотреться к сегодняшней структуре экспорта, то становится понятно, насколько тут все зыбко, — поясняет Евгений Ган. — Сейчас рост экспорта идет только за счет расширения одного направления – Афганистана. Но рынок этой страны очень хрупкий, и все может поменяться молниеносно. Дело в том, что рядом там есть мощный производитель зерна, Пакистан. Им проще работать с Афганистаном, чем нам. В последние три года у Пакистана есть проблемы с производством зерна, и только благодаря этому поставки казахстанской муки в Афганистан увеличились. Но мы уже проходили это в недавнем прошлом. В 2010 объем поставок РК в Афганистан составил 790 тыс. тонн, а в 2011 рухнул до 350 тыс. тонн, потому что Пакистан восстановил свои позиции, и нам пришлось подвинуться. Так же может случиться в любой момент. Многое там зависит не от нас, и в долгосрочной перспективе рассчитывать на Афганистан нельзя.
Это ставит вопрос о необходимости открытия новых направлений сбыта. Но потерять позиции на традиционных рынках просто, а выйти на новые неизмеримо тяжелее.

— Сложность заключается в том, что мука – традиционный продукт с очень узкой границей товарного рынка, — продолжает Евгений Ган. — Она не может продаваться, например, в Европе, потому что доставка очень дорогая. Попытки торговать мукой в России тоже успеха не приносят, потому что там хватает своих производителей, и конкуренция очень жесткая. Иранский рынок сейчас открывается для многих товаров, но мы пока со своей мукой себя там не видим. Хотя, интерес к этому направлению у нас есть. Была попытка освоения Юго-Восточной Азии – Индонезии, Малайзии и прочих стран региона. Да, рынок ёмкий, но доставка туда тоже дорогая: $50-70 на каждую тонну муки. Пока отработать более оптимальную логистику не удается. Если бы мы смогли использовать вариант с доставкой до портов Китая, а оттуда морем, то попробовали бы конкурировать на рынке ЮВА.

Мучные надежды
Казахстанские мукомолы отмечают, что их отрасль – одна из немногих в Казахстане, готовая работать в условиях ВТО. Последние пять лет она не пользуется никакими мерами государственной поддержки, не получает никаких субсидий и преференций. В том числе, правительство не проводило никакой работы по поддержке экспорта казахстанской муки: прежнее руководство МСХ РК твердо стояло на позиции, что задача ведомства — заниматься вопросами производства, а не торговли. Даже в стратегической программе развития АПК Казахстана «Агробизнес 2020» о развитии экспортного потенциала продукции переработки не сказано ни слова.

Однако опыт соседних стран показывает, что если правительства выделяют силы и средства на развитие экспорта, то эти затраты окупают себя в перспективе.

— Мировой рынок муки растет, — рассказывает Евгений Ган. — 7-8 лет назад он составлял 12 млн тонн в год, а сейчас находится на уровне 14 млн тонн. Но мы за этот период не увеличили, а сократили свою долю на нем, потеряв лидирующие позиции. Поэтому, с учетом современных реалий и вызовов, я считаю, что правильно было бы реформировать наше аграрное ведомство, превратив его в министерство сельского хозяйства и продовольствия. Это даст перенести центр тяжести с только производства на производство и переработку.
Президент Союза зернопереработчиков Казахстана полагает, что такая ситуация во многом сложилась из-за политики прошлого руководства МСХ РК. Бывший министр сельского хозяйства Казахстана Асылжан Мамытбеков больше внимания уделял зерновой, а не мукомольной отрасли. Поэтому с новым руководством министерства переработчики сейчас связывают определенные надежды.

— Опыт последних двух лет убедительно показал, что торговля сырьевыми ресурсами хороша только до определенного момента, — анализирует Евгений Ган. — Перенесемся в другую плоскость: сегодня перед Минсельхозом стоит задача по итогам 2016 отправить на экспорт 60 тыс. тонн мяса. Но почему мы хотим торговать мясом, а не высококачественными мясными изделиями? Выезжая за пределы Казахстана, я всегда везу казахские национальные мясные изделия в подарок, и их встречают на ура. А мы на уровне государства дальше продажи сырого мяса не задумываемся. То же самое – с зерном и мукой. У нас как будто тумблер внутри еще не щелкнул, мы не переключились на понимание того, что торговать сырьем — это несовременно и неперспективно.

Также мукомолы считают, что необходимо перестроить план развития АПК и вести всю работу «от продаж», тогда как сейчас Минсельхоз планирует работу «от производства». Но бизнесу неинтересно работать на склад, ему еще на этапе планирования нужно понимать, куда пойдет товар. Поэтому мукомолы ждут аналитической поддержки со стороны государства: анализа ёмкости внешних рынков, тенденций их роста, определения потенциала сбыта. И уже исходя из этих данных, переработчики готовы наращивать производство.

— Наша, мукомолов, беда в том, что мы опередили на несколько этапов развитие других секторов казахстанской экономики, — говорит Евгений Ган. — И мы на внешних рынках уже сейчас делаем то, о чем пока не задумываются другие наши отрасли. Они тоже к этому придут, и перед ними встанут те вопросы, которые сейчас решаем мы. Было бы хорошо к тому моменту на примере мукомольной отрасли создать систему государственной поддержки казахстанского экспорта, которая работала бы во благо всей экономики.