Ученые впервые вырастили зелень в лунном грунте. Удачный эксперимент является важным шагом к тому, чтобы сделать долгосрочное пребывание на Луне возможным для человека и в отдаленном будущем решить проблему дефицита продовольствия на Земле.

Из трёх дочерних организаций ликвидированного «КазАгро», переданных в ведение холдинга «Байтерек», остались лишь две.

Услышав о биоразнообразии, большинство из нас подумает о растениях, птицах, рептилиях и млекопитающих, как правило, даже не вспомнив об организмах, обитающих в почве. Если мы сделаем усилие и задумаемся об этих организмах, то ограничимся мыслями о муравьях и дождевых червях. Однако биоразнообразие почв выходит далеко за пределы этих беспозвоночных. Кстати, а вам известно, что почва содержит 25 процентов всего мирового биоразнообразия?

Если вы хотите узнать больше об ускользающих от нашего внимания организмах, продолжайте читать эту статью. Далее автор изучает их важность и угрозы, с которыми они сталкиваются.

Что такое биоразнообразие почв?

По данным ФАО (Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН), биоразнообразие почв – это «…разнообразие подземной жизни, от генов и видов в системах, которые они образуют, а также экологические комплексы, в которых они участвуют, и к которым они принадлежат, – от микросреды обитания до ландшафтов».

Почвы представляют собой сложную систему, которая включает такие биотические и абиотические элементы, как питательные вещества, минералы, органические вещества и живые организмы. Эта система является одним из главных хранилищ биоразнообразия планеты. По оценкам, одна чайная ложка почвы содержит около 50 миллиардов микробных клеток.

Почвенные системы могут варьироваться в зависимости от объемов и типов почв, образуя иерархические системы. Они включают в себя три основные группы:

• микроорганизмы и микрофауна;
• мезофауна;
• макрофауна и мегафауна.
• Каждая группа играет уникальную роль в экосистеме почвы.

Микроорганизмы почвы (бактерии, археи и грибы) и микрофауна (простейшие и нематоды) ответственны за преобразование органических и неорганических соединений в формах, доступных для растений и других организмов посредством таких процессов, как разложение органического вещества и круговорот питательных веществ.

Мезофауны (клещи, ногохвосток и небольшие личинки) наряду с другими группами имеют важное значение в пищевой цепочке и доступу к энергии и питательным веществам, особенно азоту.

Макрофауна почвы (дождевые черви, муравьи, жуки и термиты) и мегафауна (некоторые млекопитающие и рептилии) известны как инженеры экосистемы. Они улучшают пористость почвы, способствуют продвижению влаги и газов и связыванию частиц почвы вместе, что снижает ее эрозию.

В чем важность биоразнообразия почв?

Согласно исследованиям, подземная жизнь напрямую влияет на жизнь на поверхности земли – это особенно важно, когда речь идет о растительности, так как растения больше взаимодействуют с подземной биотой, чем надземные виды.

Обитающие в почве организмы обеспечивают ряд экосистемных услуг, которые имеют экологические и экономические последствия, а также влияют на здоровье человека. Давайте подробнее рассмотрим влияние почвенных организмов на три различных области – сельское хозяйство, здоровье человека и климат.

Сельское хозяйство

Связь между производством сельскохозяйственных культур и качеством почвы хорошо известна. Здоровая почва более плодородна и устойчива к негативным последствиям изменения климата. В результате культуры, выращиваемые в здоровых почвах, дают больше урожая с высоким содержанием питательных веществ. Однако откуда берет начало биологическое разнообразие почв?

Почвенные микроорганизмы играют непосредственную роль в биогеохимических циклах углерода © и азота (N), т. е. делают эти питательные вещества доступными для растений. Благодаря их роли в цикле углерода, почвенные организмы увеличивают содержание углерода в почве, тем самым улучшая плодородие и структуру почв, что приводит к лучшей инфильтрации и удержанию влаги и делает почву устойчивой к эрозии. Кроме того, биота предоставляет и такие необходимые для растений питательные вещества, как фосфор и цинк.

Помимо доступа к питательным веществам биоразнообразие почв повышает и устойчивость урожая. Биоразнообразие почв может быть полезно для биоуправления, что повышает функционирование экосистемы и, естественно, снижает количество таких вредителей, как насекомые, клещи, сорняки и возбудители болезней растений, сводя таким образом к минимуму зависимость от синтетических удобрений и пестицидов.

Здоровье человека

Некоторые считают, что почвенные микроорганизмы – это угроза и источник болезней для сельскохозяйственных культур, животных и людей. Однако результаты исследований показали, что эти организмы могут помочь нам защитить и улучшить наше здоровье.

Биоразнообразие почв поможет повысить питательную ценность продуктов и позволит растениям производить благоприятные фито питательные вещества в качестве антиоксидантов. Потребляя растения с высоким содержанием антиоксидантов и других питательных веществ, мы улучшаем нашу иммунную систему, гормональное и общее состояние здоровья. Таким образом, биоразнообразие почв влияет на рацион питания и здоровье человека!

Действительно, результаты последних исследований показывают, что воздействие на биоразнообразие почв на ранних этапах поможет предотвратить такие воспаления, как аллергия и астма, а также аутоиммунные заболевания. Кроме того, биота почвы используется и в производстве лекарственных средств (например, антибиотиков) и вакцин.

Если вы хотите больше узнать о взаимосвязи здоровья человека и состояния биоразнообразия почв, обязательно прочитайте эту статью.

Регулирование климата

Почвенные микроорганизмы играют ключевую роль в регулировании климата, что способствует снижению уровня выбросов парниковых газов (ПГ), а также поглощению и хранению углерода.

Сельское хозяйство несет ответственность за ежегодные 10-12 процентов антропогенных выбросов парниковых газов в результате использования синтетических удобрений, неэффективного управления земельными ресурсами, выбросов метана от содержания крупного рогатого скота и хранения навоза. Улучшая доступ к углероду и азоту, почвенные организмы могут снизить спрос сельского хозяйства на ПГ-образующие синтетические удобрения. Кроме того, во время применения этих удобрений почвенные организмы могут преобразовывать питательные вещества таким образом, чтобы снизить испаряемость, тем самым снижая выбросы ПГ.

Кроме того, биоразнообразие почв необходимо для поглощения почвой углерода – это процесс улавливания углерода из атмосферы с последующим хранением в почве в течение сотен лет. Это особенно важно для смягчения последствий изменения климата и показывает, что здоровый грунт может хранить больше углерода, чем атмосфера и растительность.

Антропогенные угрозы, с которыми сталкивается биоразнообразие почв

Когда речь заходит о подземной системе, по-прежнему имеются некоторые пробелы в знаниях, так как на сегодня нам известен только один процент почвенных микроорганизмов. Все больше и больше исследований демонстрируют, насколько сложна почвенная пищевая сеть, какую цепную реакцию оказывает подавление всего одного вида на другие трофические уровни в сети, каковы угрозы для функционирования экосистем и поземных организмов. Это говорит о том, насколько важно обратить внимание на данные организмы, которые обычно вне поля нашего зрения и сознания.

Деятельность человека представляет огромную угрозу для сохранения биоразнообразия почв и предоставляемых ими экосистемных услуг. Давайте поглубже изучим некоторые из этих угроз.

Интенсивное ведение сельского хозяйства

Активное развитие сельского хозяйства негативно воздействует на сохранение биоразнообразия над и под землей. Привычное широкомасштабное сельское хозяйство обычно использует разрушительные методы обработки почв и напрямую зависит от опасных химических веществ, включая удобрения и пестициды.

Эти агрохимические вещества вредят почвенным организмам и почве. Например, хлорид калия (KCl), привычное в использовании синтетическое калиевое удобрение, содержит высокие концентрации хлорида, биоцидного иона, который убивает почвенные организмы. На потерю биоразнообразия почв влияют и пестициды, поскольку они влияют на ограниченный или широкий спектр организмов и могут убить не только «плохие» организмы, но и некоторые «хорошие».

Некоторые методы, как обработка почвы, также угрожают биоте. Данный метод меняет свойства почвы, включая почвенные органические вещества и доступ к питательным веществам. Кроме того, он напрямую вредит организмам, уничтожая, травмируя или подвергая их нападению хищников. Широкомасштабное производство монокультур вредно для биоразнообразия почв, так как оно ограничивает наличие полезных видов бактерий, грибков и насекомых.

Изменение климата

Как говорилось выше, биоразнообразие почв поможет нам в борьбе с изменением климата, однако потепление может привести к потере биоразнообразия почв, создавая противоречивую ситуацию.

Избыток CO2 в атмосфере увеличивает фотосинтез, тем самым увеличивая спрос на питательные вещества. В свою очередь, это усиливает конкуренцию за ресурсы между организмами и растениями.

Более того, изменение климата усугубляет экстремальные погодные и связанные с изменением климата условия, вызывая обильные осадки, затяжные засухи, лесные пожары, опустынивание и резкие колебания сезонной температуры. Все упомянутые примеры прямо или косвенно представляют угрозу биоразнообразию почв. Они меняют биотическое и абиотическое состояние почвы и ставят под угрозу биоту. Недостаток или переизбыток влаги, потеря почвенных органических и питательных веществ и уменьшение надземной растительности – вот несколько примеров угроз.

Засоление

Засоление почвы – это накопление в почве солей (или ионов), что негативно сказывается на состоянии окружающей среды и производительности сельского хозяйства. Засоление может происходить естественным путем или из-за антропогенной деятельности, куда входят чрезмерное использование удобрений и определенные методы полива.

Высокие концентрации соли приводят к дефициту питательных веществ, уменьшению и стрессу микробиологической системы. Повышенное содержание соли ухудшает такие жизненные функции организмов, как дыхание и рост, и приводит к их гибели. Это правда, даже если концентрация соли считается безопасной для растений. Поэтому засоление почвы ставит под угрозу все биоразнообразие экосистемы.

Если вы хотите больше узнать о негативных последствиях засоления почв, обязательно прочитайте эту статью.

Как мы можем сохранить биоразнообразие почв?

Если вы хотите защитить биоразнообразие почв, но не знаете, как лучше это сделать или как принять участие в движении, познакомьтесь с некоторыми способами, которые помогут процветанию этих организмов.

Поддержка научных исследований

Как уже упоминалось выше, несмотря на множество новых исследований, посвященных биоразнообразию почвенного покрова, когда дело доходит до этих организмов, в научных знаниях возникают пробелы. Научные исследования имеют первостепенное значение, если мы хотим положить конец климатическому кризису. Поддержите ученых, финансируя их исследования или рассказывая об их работе.

Поддержка инициатив

Есть такие инициативы, как «Отказ от хлорида», в котором работают над улучшением состояния почв и защитой биоразнообразия почв. Вы можете поддержать работу фонда, сделав финансовый вклад, став временным волонтером или начав работать с командой.

Также вы можете подписать и разослать другим петицию за отказ от использования хлорида в сельском хозяйстве к 2040 году.

Поддержка бизнеса

Устойчивые методы ведения сельского хозяйства имеют важное значение, если мы хотим защитить жизнь под и над землей, включая себя. Фермеры являются ключевыми участниками работы по оздоровлению почвы и сохранения биоразнообразия, но и они нуждаются в поддержке. Вы можете помочь фермерам внедрять устойчивые методы, используя свой кошелек. Покупая продукты или просто ежедневную чашку кофе, выбирайте натуральные продукты, которые соответствуют стандартам устойчивой модели ведения хозяйства.

Рассказывайте о биоразнообразии почв

Многие не знают о биоразнообразии почв, а также о значительной и разнообразной роли микроорганизмов. Нам нужно пролить свет на их существование и их важной роли в этой большой экосистеме, называемой Землей. Вы можете рассказать об этом своим друзьям и семье, поддерживая образовательные мероприятия или делясь просветительскими статьями (вроде этой статьи) на страницах ваших социальных сетей.

Знаете ли вы какие-либо другие шаги, которые можно предпринять для сохранения биоразнообразия почв? Расскажите нам о них в ваших комментариях.

Стоило антикоррупционному ведомству чуть-чуть основательно заняться положением дел в сельском хозяйстве, как картина злоупотреблений сразу стала проясняться. Двух- и в редких случаях трехходовые схемы – отнюдь не бином Ньютона. А вот второй айсберг проблем в Минсельхозе из другой оперы. Он заключается в том, что с периода руководства МСХ лоббистов мясных олигарховфетишем органа государственного управления стали бизнес-процессы, хотя сводить все к деньгам в стратегической сфере весьма пагубно, что и продемонстрировал в полный рост 2021-ый год.

В 19 лет Елена Константинова основала компанию Aerospace-Agro, которая занимается анализом почв с помощью ИИ на основе спутниковых снимков, и рассчитывает по итогам этого года получить 3 млн рублей прибыли. Елена, которая вошла в шорт-лист премии Forbes Woman Mercury Awards, рассказала, как сталкивается с сексизмом и эйджизмом и почему отказывается от российских инвестиций.

После обнародования информации об очагах ящура в Казахстане, стоит напомнить, что бывшая команда Минсельхоза РК с успехом скрывала вспышки бруцеллеза и нодулярного дерматита в разных регионах страны. Чтобы не остаться без китайского рынка, который мы все равно потеряли.

Могут ли сельхозпроизводители повлиять на цену продуктов и почему субсидии им в этом не помогают.
Последние недели вокруг сельскохозяйственной отрасли не утихают коррупционные скандалы, связанные с бывшим руководством профильного ведомства, споры о неэффективном субсидировании и проваленных программах по развитию аграрного сектора. Проблемы фермеров не только обсуждают уже на уровне экспертов отрасли, но и комментирует президент страны. Подробнее о том, с какими проблемами сталкивается отрасль и есть ли решения, рассказал глава ТОО «Агрофирма „Родина“, председатель комитета агропромышленного комплекса президиума НПП РК „Атамекен“ Иван Сауэр.

Сельское хозяйство — важнейшая часть народнохозяйственного комплекса страны, одна из основных сфер материального производства, оказывающая большое влияние на повышение благосостояния трудящихся и темпы развития советской экономики: продукты сельского хозяйства и промышленные товары, производимые из сельскохозяйственного сырья, составляют 2/3 розничного товарооборота государственной и кооперативной торговли (1975).

Кто является архитектором схем с государственными субсидиями в животноводстве и плохо работающей электронной системы «Колдау».

В сфере АПК накопилось немало проблем, включая прежде всего неэффективные ценообразование и распределение продовольственных товаров, передает Kazpravda.kz.

Информационные войны вокруг Минсельхоза и политики отдельных представителей отрасли ставят вопрос ребром: почему казахстанские прилавки до сих пор не завалены дешевым и качественным продуктом отечественного производства?
Главными героями пламенных дискуссий являются Умирзак Шукеев, Асылжан Мамытбеков и Сапархан Омаров. Если первые двое занимают умы критиков Минсельхоза (МСХ) уже десятилетия, то Омаров попал под огонь лишь в последний год.
Напомним, что Умирзак Шукеев, матерый представитель управленческой элиты, ныне аким Туркестанской области, занимал пост вице-премьера и одновременно министра сельского хозяйства с 2017 по 2019 год. Ранее (с 2011 года) он возглавлял АО «Самрук-Казына».
Асылжан Мамытбеков в 2008-2011 годах служил председателем правления АО «Национальный управляющий холдинг „КазАгро“. В апреле 2011 он сел в кресло министра МСХ, и подал в отставку 6 мая 2016 года в результате земельных митингов. Тогда президент Назарбаев заявил о неполном служебном соответствии Мамытбекова. Два года экс-министр провел в должности независимого директора „Банк Астана“. А в январе 2018 года стал председателем Мясного союза Казахстана. В мае того же года он вновь вернулся в Минсельхоз – на должность ответственного секретаря министра Шукеева. Карьеры Шукеева и Мамытбекова всегда были неразрывно связаны, чтобы в этом убедиться, достаточно лишь просмотреть их послужной список.
Сапархан Омаров возглавил Минсельхоз 25 февраля 2019 года. В 2014-2016 годах он работал в должности вице-министра МСХ. Между 2016 и 2019 годами – депутат Мажилиса, председатель комитета по аграрным вопросам.

Молочные реки и мясные берега не для нас

Как уже говорилось выше, Шукеева, и его, по утверждениям критиков, протеже Мамытбекова обвиняли в развале отрасли много лет. С обновлением руководства МСХ в 2019 году количество претензий в их адрес побило все рекорды. Особенно достается именно Асылжану Мамытбекову.
Например, в ноябре 2019 года сайт „КазахЗерно“ подробно прокомментировал деятельность Мамытбекова на ниве МСХ и сопутствующих структур. Авторы сайта обвинили Мамытбекова в том, что он превратил холдинг „КазАгро“ в кормушку, а затем загнал его в долговую яму. Далее ему припомнили деятельность Продкорпорации.
»Еще один годами не решаемый вопрос – срок возврата кредита, выданного на весенние полевые и уборочные работы. Согласно действующему положению, рассчитаться крестьяне должны до 1 декабря. «КазАгро» объясняет это требование необходимостью уложиться в финансовый год. Однако, такой порядок приносит крестьянам убытки, поскольку вынуждает продавать урожай осенью, когда цена на сельхозпродукцию падает из-за сезонного фактора. Разница в цене на зерно осенью и в конце зимы – в начале весны может составлять 50% и более. Этим обстоятельством научилась ловко пользоваться «Продкорпорация», еще одна дочка «КазАгро». Скупая осенью зерно у крестьян за бесценок, весной она перепродает его по выросшей цене, на ровном месте зарабатывая огромные деньги – в ущерб рентабельности самих крестьян", — пишет «КазахЗерно».
В той же статье Мамытбекова обвиняют в прямой поддержке друзей-олигархов в ущерб обычным крестьянам. " …основной объем средств из «КазАгро» выделялся близким к МСХ РК «аграриям». Эдакие олигархи от сельского хозяйства, богатеющие за счет господдержки, но не за счет грамотной работы. Например, в 2015 году через структуры холдинга «КазАгро» было выдано 203 млрд тенге для 15 тыс. заемщиков. При этом 50% прямого финансирования пришлось на 1% заемщиков!"
Грехи Мамытбекова, по мнению аналитиков сайта, велики и обширны. Он успел навредить и мукомолам, и производителям зерна, а более всего – мясной отрасли. Поскольку скандал вокруг мяса тянется до сих пор, нужно остановиться на нем подробней. «Самый амбициозный проект авторства Асылжана Мамытбекова „Развитие экспортного потенциала мяса крупного рогатого скота Республики Казахстан“ стартовал в 2010 году. Выполнить задачу развития животноводства в МСХ РК решили улучшением генетического потенциала отечественного стада. Тогдашняя команда Минсельхоза РК во главе с Асылжаном Мамытбековым обещала, что ввоз в страну племенных быков и телок из-за рубежа решит все проблемы отрасли. При этом об обеспеченности фермеров кормами и пастбищами „забыли“, — говорится в статье.
»В течение двух первых лет работы проекта, в 2012 и 2013, в страну было импортировано из дальнего зарубежья 40,5 тыс. голов скота (112% к плану). Затраты исчислялись десятками миллионов долларов, ведь импортный скот стоил в разы дороже местного.
Основные задачи проекта – это рост поголовья крупного рогатого скота к 2020 году на 61% в сравнении с 2010 годом, а также доведение экспорта говядины до 60 тыс. тонн в 2016-м и до 180 тыс. тонн в 2020 году. Все эти цели были провалены, а потраченные на реализацию проекта миллионы долларов не принесли никакого эффекта агарной отрасли. Зато, именно этот проект втащил самого Мамытбекова в сонм мясных олигархов – в кресло главы Мясного союза Казахстана".
По словам авторов, олигархи наживаются на этой схеме до сих пор, а потому в стране вечные проблемы с мясом. «Провал мясного проекта стал одной из причин увольнения Мамытбекова с должности министра. Однако, вскоре после того, как должность главы МСХ РК занял Умирзак Шукеев, в аграрное ведомство вернулся и Асылжан Мамытбеков, теперь – на должность ответственного секретаря. И сразу же решил реанимировать мясную программу, придумав новый способ обогащения скотоводов за счет государства.
На этот раз деньги из бюджета потекли в карманы членов Мясного союза через субсидии. Схема была придумана идеальная: аренда быков – тех самых ангусов, которых они ранее ввезли в страну в период действия первого мясного проекта».
Припомнили Мамытбекову один из самых громких разносов, устроенных министру президентом Назарбаевым. Речь тогда шла о переводе ветеринарных лабораторий на международные стандарты, но, по оценкам Счетного комитета, несколько миллиардов бюджетных денег исчезли в неизвестном направлении.
Издание цитирует президента Назарбаева. «Ты, Мамытбеков, в „КазАгро“ все завалил. Хочешь и в Минсельхозе завалить? Во всем мире сельское хозяйство не существует без отрыва от переработки. В Казахстане такая структура еще не выстроена. Это у нас традиционный, исторический недостаток. Мы что-то делаем, но цельной, конкретной работы министерство сельского хозяйства еще не проводит. Кроме того, Минсельхозу поручалось принять меры по переводу ветеринарии на международные стандарты. Без этого экспорта мяса качественно не может быть. На начало 2012 года из запланированных в прошлом году 126 ветеринарных лабораторий построено всего 27. Гора родила мышь в результате твоей работы», — так президент охарактеризовал работу Мамытбекова.
Далее «КазахЗерно» пишет, что продержаться на высоких постах столь долгий срок Мамытбекову помогло покровительство Шукеева. «По-хорошему, этой фразы должно бы быть достаточно для краха политической карьеры неудачливого топ-менеджера и политика, но публичное заступничество Умирзака Естаевича, который фактически грудью прикрыл своего подопечного, немного отсрочило высокий гнев», — считают авторы.

Чуть-чуть коррупционной статистики

В действительности статистика коррупционных нарушений в Минсельхозе и родственных структурах попросту зашкаливала. В 2012 году партия «Нур Отан» поставила МСХ РК на второе место в ранжире коррупционеров, сразу после МВД. Самым громким скандалом стало задержание в 2014 году вице-министра сельского хозяйства Муслима Умирьяева, обвиненного в получении взятки за покровительство. Умирьяев получил 10 лет колонии, хотя его шеф Мамытбеков ручался за невиновность подчиненного собственным креслом.
В 2010 году пошли под суд бывший председатель комитета рыбного хозяйства Минсельхоза Юрий Ромашов и его заместитель Шуткараев. Как сообщили в финполе, «следствием установлено, что при преступном попустительстве указанных должностных лиц с марта по май 2010 года девятью рыбопромысловыми предприятиями Атырауской области в нарушение действующего законодательства в реке Урал осуществлен промысел рыбных ресурсов на путях миграции рыбы в период нереста на сумму 518 миллионов тенге».
В 2011 году уже нового главу комитета рыбного хозяйства Минсельхоза РК Каната Сулейменова приговорили к штрафу в 500 месячных расчетных показателей. Купив для нужд ведомства неисправные морские катера, фигурант нанес ущерб государству в размере более 2 млн долларов.
В феврале 2020 бывшего руководителя комитета по водным ресурсам Министерства сельского хозяйства Ислама Абишева приговорили к пяти годам колонии за получение взятки в размере 60 млн тенге. А в мае того же года на шесть лет лишения свободы осужден бывший председатель Комитета государственной инспекции в АПК МСХ Ержан Айнабеков. Как утверждает следствие, в 2017 году при помощи махинаций с ядохимикатами для насекомых-вредителей Айнабеков нанес ущерб государству в размере 48 млн тенге.
Собственно, количество посаженых за коррупцию деятелей МСХ исчисляется едва ли не сотнями. Аналогичная ситуация сложилась и в подшефных структурах ведомства, в частности, в пресловутом «КазАгро». Коррупционные скандалы там следовали один за другим, но самым ярким стало дело 2018 года.
Ряд должностных лиц АО «КазАгроПродукт» и ТОО «Астана Боттлерс» были осуждены за хищение и растрату бюджетных средств. Согласно данным правоохранителей, созданное в 2014 году ТОО «Астана Боттлерс» должно было запустить производство ультрапастеризованного молока торговой марки «Жаным» на деньги госкомпании «КазАгроПродукт» (находящейся в составе нацхолдинга «КазАгро») в сумме 700 млн тенге.
Но должностные лица «Астана Боттлерс» — гендиректор М. Есеркепов и исполнительный директор Ш. Тешабаев, в сговоре с зампредседателя правления «КазАгроПродукт» Б. Кузембаевым «под видом строительства производственных помещений, закупа специализированного оборудования, сырья для производства молока, на основании договора о совместной деятельности похитили государственные деньги в сумме 700 млн тенге, перечислив их на счета аффилированных компаний.
Таким образом, профинансированный государством завод так и не произвел ни одного литра молока. Похищенные деньги использовались на приобретение автомашин, туры для отдыха в Европе, а также на погашение долгов М. Есеркепова», — указывается в следственных данных. Приговором суда М. Есеркепов осужден на 8 лет, Ш. Тешабаев и Б. Кузембаев – на 7 лет лишения свободы.

Эта песня будет вечной?

В настоящее время, по мнению сайта «КазахЗерно», команда Шукеева-Мамытбекова пережидает «политическую зиму на югах», то есть в Туркестанской области. Однако же, уверены аналитики, в Минсельхозе осталось много прежних кадров, которые «портят всю малину» или даже напрямую диктуют новому министру Омарову политику ведомства. Здесь важно напомнить, что «мясной скандал» отнюдь не закончился. Похоже, он лишь набирает обороты.
По данным издания, складывается следующая хроника событий. «С момента назначения Сапархана Омарова министром сельского хозяйства Казахстана в феврале 2019 было непонятно, что ждет так называемый „мясной проект“ страны. Ведь примерно в то же время олигархи-скотоводы заголосили в Парламенте через „своих“ мажилисменов, что им задолжали десятки миллиардов тенге субсидий за прошлый год.
Зато вскоре в том же парламенте прозвучало еще одно выступление, на этот раз не в пользу крупных животноводческих хозяйств, в период мамытбековщины за госсчет нахватавших за морями-океанами ангусов. Так вот, в мае председатель комитета по аграрным вопросам мажилиса Берик Оспанов отметил, что в схеме субсидирования, разработанной прежним руководством МСХ РК (читай – Асылжаном Мамытбековым и близкими ему людьми из Мясного союза Казахстана) господдержка распределяется только в пользу крупных животноводческих компаний. И это притом, что основной груз по развитию отрасли и производству мяса несут небольшие фермы, отмечает эксперт „КазахЗерно.kz“.
В январе 2020 года в статье „Омаров против Мамытбекова: первый раунд“ авторы задаются следующим вопросом. „Минсельхоз Казахстана все-таки ввел полный запрет на экспорт живого скота – и КРС, и МРС. Это решение назрело, и теперь аграрному ведомству предстоит коренным образом перекроить систему господдержки мясного животноводства, поскольку сегодня она препятствует росту поголовья в стране, а стимулирует лишь экспорт сырья, а не производство готовой продукции. Вот только есть вопрос – справится ли нынешний глава МСХ РК Сапархан Омаров с всесильным “серым кардиналом» Асылжаном Мамытбековым?"
Но уже в сентябре этого года «КазахЗерно» пишет: «Очередную победу над Минсельхозом РК и здравым смыслом празднует бывший глава этого ведомства Асылжан Мамытбеков. Не далее как 28 сентября он оформил нокаут в поединке с НПП „Атамекен“. Речь идет о моратории на экспорт живого скота, который был введен в начале 2020 года, а позднее продлен до сентября. В начале месяца МСХ РК представил на обсуждение проект приказа о новом продлении моратория, еще на полгода. И вот, 28 сентября Комитет АПК в НПП „Атамекен“ собрался обсуждать эту инициативу. Никаких неожиданностей там не случилось – руководители Мясного Союза Казахстана, Асылжан Мамытбеков и Максут Бактибаев, гнули свою линию о том, мол, что нам необходим открытый рынок и свободная торговля».
По мнению издания, «в результате, именно необходимость обслуживать ненужные траты на импорт породистого поголовья, на кредиты и прочее привела к росту цен на мясо на внутреннем рынке. То есть, народ Казахстана, из своего кармана проспонсировавший всю эту с треском рухнувшую аферу, ничего не получил взамен. Напротив – говядина теперь стала деликатесом, доступным только наиболее обеспеченным слоям населения.
Ничего не получила и страна – вместо продажи за рубеж премиум-стейков (как обещал Асылжан Мамытбеков) в 2019 году за рубеж ушло более 150 тыс. голов КРС и 250 тыс. голов МРС. Тот скот, закуп которого просубсидировало правительство, при посредничестве Мясного Союза отправился обогащать переработчиков Узбекистана, пока наши собственные мясокомбинаты загружены на 25%».

Говядина все же подешевеет?

Тем не менее, на «мясную драму» существует и иная точка зрения. В частности, ее представляет издание «Ведомости Казахстана». В статье за февраль 2020 года сказано: «Был поставлен заслон оттоку поголовья крупного рогатого скота за рубеж в живом виде, что уберегло „генофонд“ КРС от неминуемого масштабного сокращения в Казахстане. Взамен перетока его в соседние страны для загрузки перерабатывающих мощностей в ближнем зарубежье. Процветания тамошней перерабатывающей промышленности, создания дополнительных рабочих мест у соседей и повышения в разы добавленной стоимости их товаров.
Итак, МСХ вносит изменения в правила субсидирования отрасли. Это продиктовано необходимостью повышения производительности труда в сельском хозяйстве, о чем долго говорил вначале Елбасы Нурсултан Назарбаев, а затем и глава государства Касым-Жомарт Токаев. К тому же новеллы направлены на снижение импортозависимости, увеличение доли переработанной продукции, ее экспорта и объемов привлеченных инвестиций.
То есть, целевой помощи от государства следует ожидать производителям пищевой продукции, которой остро не хватает на казахстанском рынке, из-за чего нам приходится постоянно импортировать большие объемы недостающих продуктов питания. Это молоко, и „молочная линейка“, сахар, мясо птицы, колбасы, фрукты и напитки».
В трактовке «Ведомостей Казахстана» новый министр Сапархан Омаров вовсе не выглядит беспомощной марионеткой – у него есть все инструменты для модернизации отрасли, и он оперативно ими пользуется. «В МСХ констатировали, что по всем основным видам продовольственных товаров Казахстан себя обеспечивает на 80% и более, а по некоторым даже имеются излишки. Исключение составляют шесть видов товаров, по которым пока сохраняется заметная импортозависимость: яблоки, колбасные изделия, сыры и творог, сахар и мясо птицы. Для решения этой задачи в 2020 год уже запланирован ввод в эксплуатацию 25 молочно-товарных ферм общей мощностью 105 тыс. тонн молока в год, 11 новых мясокомбинатов и птицефабрик».
Поддерживает политику Омарова и действующий президент Токаев. В частности, издание анализирует его программные тезисы, озвученные в середине 2020 года. Тезисы, по мнению авторов, «это – своеобразная эпитафия на надгробной плите „Мясного союза Казахстана“ и бывшего руководства Минсельхоза страны, обеспечившего хороший гешефт для мнимой мясной госпрограммы. „Госпрограммы“, которая так и осталась на бумаге, а точнее – в многочисленных слайдах, таблицах и картинках, упоительно рассказывающих нам о светлых перспективах выращивания и экспорта говядины, воздушных замках малого профессионального животноводства».
Напомним, что Касым-Жомарт Токаев заявил буквально следующее. «Текущая ситуация наглядно, подтвердила известную истину: продовольственная безопасность – ключевой элемент безопасности государства в целом. Поэтому мы продолжим оказывать максимальную поддержку аграриям. Дополнительно к уже реализуемым форвардным закупкам будут расширены механизмы финансирования путем введения оффтейк-контрактов и реструктуризации задолженности по кредитам „КазАгро“, — сказал президент.
»В Казахстане порядка 1 миллиона 700 тысяч личных подсобных хозяйств. Однако их продукция не продается официально через торговые объекты и не поступает на перерабатывающие предприятия. Государство не получает от них налогов, занятые в таких хозяйствах практически не защищены социально. Поручаю правительству совместно с НПП «Атамекен» запустить в нескольких регионах пилотный проект по развитию кооперационной цепочки на селе «от поля до прилавка». Затем можно приступить к масштабированию проекта и к середине 2021 года разработать полноценную программу. В ходе реализации данной программы будет применено льготное микрокредитование по ставке 6% годовых по линии «КазАгро» с использованием инструментов гарантирования Фонда «Даму». Следует также наладить систему постоянного закупа и сбыта, запустить обучение и повышение агрокомпетенций участников. Все это повысит доходы около 2 миллионов сельчан, увеличит загрузку отечественных сельхозпредприятий с 53 до 70% и снизит импорт социально значимых продуктов", — добавил он.
Авторы «Ведомостей» уверены, что борьба вокруг сельского хозяйства обязательно продолжится, поскольку «выступление Токаева – это удар под дых „Мясному союзу Казахстана“ и связанному с ним бывшему руководству МСХ, которое гроздьями облепило нынешнюю администрацию Туркестанской области», — пишет издание. «Глава государства в своей речи сделал акцент на необходимости закупки и переработки сельхозпродукции у такого сегмента аграрного рынка как личные подсобные хозяйства (ЛПХ). А личные подворья были главным антиподом в политике прежнего руководства Министерства сельского хозяйства, которое отбирало субсидии у кооперативов ЛПХ, перенаправляя их аффилированным крупным откормочным площадкам и компаниям-операторам по завозу в Казахстан импортного крупного рогатого скота».
Если же наблюдать картину в целом, то, похоже, новой команде МСХ удается в какой-то степени ликвидировать огрехи старой. «Недавно руководитель Ассоциации овцеводов Казахстана „Шопан Ата“ Алмасбек Садырбаев на своей странице в Фейсбук поделился новостью о том, что Минсельхоз РК все же принял новые правила в животноводстве: более выравненные и сбалансированные. Как пояснил Садырбаев, Минсельхоз вместе с НПП „Атамекен“ проделали не только большую работу, но и выдержали натиск крупных олигархических структур, которые – можно с уверенностью предполагать – клонили чашу с обильными субсидиями от государства на свою сторону, как это всегда бывает, однако на сей раз у них не выгорело», — пишут аналитики.
По их словам, «с приходом в руководство Минсельхоза в 2019 году Сапархана Омарова, ситуация начала медленно, но верно меняться. За полтора года своей работы новому руководству удалось изменить акценты государственной политики в плане поддержки действительно нужных категорий бизнеса и производителей. Крен пошел в противоположную сторону от неэффективных „друзей бывшего руководства МСХ“, держателей откормочных площадок». Похоже, в скором времени мы узнаем, будут ли новые методы и новые программы эффективней, и появится ли на отечественных прилавках доступная и качественная сельхозпродукция.

Элина Кайсарова

Россия занимает лидирующие позиции по экспорту сельхозпродукции. Но так было не всегда. Автор рассказывает о том, как развивалось сельское хозяйство в стране, которое в тяжелые времена не раз спасали дачи. Он отмечает, что такая модель может стать «интересным образцом» для тех стран, которым нужна реформа сельского хозяйства.

современном мире Россия — большая страна, которая в области сельского хозяйства может сравниться с Соединенными Штатами и Австралией. Доля российского экспорта сельскохозяйственной продукции занимает первое место в мире, а объем экспорта зерна по сравнению с Китаем особенно бросается в глаза.

Но исторически сложилось так, что у российской земли, прошедшей через множество трудностей, всегда возникали проблемы со снабжением продовольствием во время гражданской войны, эпохи сталинской коллективизации, дефицита в 1980-х годах или «шоковой терапии» в 1990-х годах. Истинные причины этого различны, но последствия в целом одинаковы, вплоть до того, что иногда результатом становился голод.

Однако после распада Советского Союза уже в России, несмотря на экономические трудности и сокращение производства зерна, большого голода не было. Причина в том, что особая «народная экономика» России внесла большой вклад в обеспечение продовольственной безопасности.

Такого рода система частных земельных участков находится в серой зоне, и хотя она не может помочь России стать сельскохозяйственной державой, но всегда может поддержать россиян в преодолении трудностей в критический момент.

Неизменные традиции

Частные земельные участки в сельском хозяйстве бывшего Советского Союза можно условно разделить на две категории: одна представляет собой небольшой участок земли в деревне — «дача» — принадлежащий городским жителям, а другая — земельные участки фермеров, а выращивание на них продукции называется «мелким хозяйством».

«Дача» — слово, транскрибированное с русского языка. Корень русского слова «дача» означает «подарить, пожаловать», и первоначально под этим словом подразумевали небольшой участок земли в пригороде или деревне, который глава государства жаловал дворянам. Поскольку земельный участок был небольшим и располагался недалеко от города, основной функцией этой земли являлось не производство продуктов питания, а строительство загородных домов, создание фруктовых садов и цветников для их владельцев, чтобы проводить там жаркое время лета.

Самое раннее упоминание о «даче» относится к 1821 году, поскольку тогда дача была символом благосклонности императора, подобная желтой куртке чиновника в Древнем Китае (в Древнем Китае желтый цвет могли носить только император и его семья, а также те, кому он жаловал право надевать одежду этого цвета, то есть главным фаворитам при дворе — прим. пер.), поэтому дачи были чрезвычайно популярны среди русской знати. Постепенно понятие дачи все больше оседало в сознании русских, и к концу XIX века в сочетании с постепенной модернизацией вокруг одной только Москвы было уже более 6 тысяч дачных участков.

В советское время эти частные земли были, естественно, национализированы, но с 1930-х годов они возродились в другой форме: институциональные единицы создали свои собственные колхозы, чтобы обеспечить своих членов фруктами, овощами и местами для отдыха. К 1950-м годам рабочему классу и госслужащим было разрешено владеть дачами, но фактическими владельцами дач по-прежнему в основном были чиновники и высшие военные лица, и в результате некоторые люди оказывались выше по положению, чем другие.

По-настоящему дача вошла в жизнь простых советских людей при Никите Хрущеве. Его сельскохозяйственные реформы касались не только выращивания кукурузы, но и ряда других сложных и разнообразных многоуровневых (вплоть до того, что даже разрозненных) планов. Все большему числу городских жителей выдавали дачи, чтобы они использовали 600 квадратных метров земли для выращивания сельскохозяйственной продукции для удовлетворения потребностей семей. Это также было воплощением программы Хрущева по расширению посевных площадей (освоению целины), поощрению подсобного промысла и реформированию системы распределения.

В России оказалось широко распространено явление, когда у каждой семьи есть небольшой участок земли с домиком, а бывшие дворянские загородные резиденции превратились в места постоянного жительства для большого числа простых людей.

В брежневскую эпоху с постепенным повсеместным распространением дач было также разрешено строить на участках небольшой дом площадью 25 квадратных метров, и для все большего числа городских жителей это стало главной целью в жизни: иметь дачный участок, чтобы дешево отдохнуть летом, вырастить овощи и фрукты для улучшения качества своей жизни. Поэтому дача превратилась в часть советской мечты, а обладание ей — идеалом для всех слоев населения, достичь которого было вполне реально.

Имея дачу, даже рабочие могли взять свои семьи в отпуск. Это можно рассматривать как наслаждение плодами пролетарской революции. Но в отличие от идеалов культуры потребления, обладание дачей оказалось не просто иллюзией, а буфером стабильности в жизни простых людей.

После распада СССР из-за быстрых изменений первоначальных прав собственности на землю в деревенской части России сельскохозяйственное производство быстро вышло из строя. Жизнь городских жителей сильно пострадала от инфляции, а цены на сельскохозяйственную продукцию резко возросли, намного превысив рост заработной платы. У фермеров не было продукции, а рабочий класс не мог купить еду, что почти спровоцировало новую волну голода в стране.

Однако, к счастью, в настоящее время в России уже насчитывается более 30 миллионов дач. В среднем почти каждая городская семья имеет загородный участок. Маленький земельный участок стал спасительной соломинкой для многих городских служащих, которые занимают небольшие должности. Здесь разводят кур, скот и сажают картошку, и спокойно приумножают дух русского сельского хозяйства.

Частные земли в эпоху коллективизации

Частные земельные участки в русской деревне имеют долгую историю, рассказывающую о постепенной коллективной организации деревень, которая формировалась из истории традиционной русской деревни.

После отмены крепостного права в царской России деревенская община все еще существовала, и она взяла на себя функции перераспределения земли на душу населения и управления общественными лесными хозяйствами и пастбищами. Большая часть энергии крестьян уходила на обработку земли деревенской общины, а уже затем на возделывание небольших свободных земельных участков перед их собственными домами или позади них. Этот вид частновладельческой земли был, как правило, небольшим по размеру и распределенным на равные клочки земли, однако находился неподалеку от водных источников и дорог, а благодаря усердному возделыванию крестьянами они зачастую получали сравнительно высокий урожай, что являлось важным побочным промыслом крестьянского класса и также называлось побочной экономикой.

Однако, разводя кур перед домом, а за жилищем выращивая овощи, действительно трудно присоединиться к большому сельскому хозяйству.

Столыпинские реформы разрушили старую структуру деревенских общин и способствовали развитию частных семейных крестьянских хозяйств, однако частные крестьянские наделы не пострадали. Вместо этого они быстро развивались, потому что отвечали потребностям крестьян.

После Октябрьской революции, столкнувшись с гражданской войной и военной интервенцией со стороны стран Антанты, Советская Россия объявила режим военного коммунизма на контролируемых территориях, и строгая система сбора зерновых излишков оказала серьезное негативное влияние на порядок сельскохозяйственного производства. По состоянию на 1920 год производство зерна вдвое сократилось по сравнению с тем, что было до Первой мировой войны, а производство промышленных культур уменьшилось еще больше, и в 1921 году оно стало причиной повсеместного голода. От голода 1921 года погибли около пяти миллионов человек.

Больше всего пострадали зажиточные крестьяне (кулаки), поскольку они часто были владельцами семейных хозяйств. Батраки выискивали слабые места в управлении и получали возможность отдавать больше сил на возделывание своих частных участков, но это привело к тому, что побочная экономика развивалась аномальным образом. Объективно крестьянские хозяйства могли избежать или смягчить голод, снабжая частью продовольствия города и Красную Армию, одновременно снимая проблему серьезного сокращения производства промышленных культур, но никаких результатов это не принесло.

После того как к власти пришел Иосиф Сталин, он продвигал коллективизацию и модернизацию сельского хозяйства, государственные хозяйства и колхозы активно развивались и стали основой советского сельского хозяйства. Излишки сельскохозяйственной продукции обеих структур были включены в советскую национальную промышленную и сельскохозяйственную систему, и фактически они больше не распространялись свободно, а вместо этого вошли в обращение системой плановой экономики, контролируемой советским правительством. В это время мелкое крестьянское хозяйство, которое избежало коллективизации, поскольку оно было в определенной степени исключено из плановой экономики, продемонстрировало довольно высокую гибкость и стало «серым» дополнительным компонентом советского сельского хозяйства.

Еще при власти Хрущева Советский Союз пытался решить проблемы, оставленные сталинской системой, и меры по реформированию включали расширение крестьянских прав на хозяйственную самостоятельность и стимулирование развития побочного промысла. В результате к 1980-м годам советское сельское хозяйство значительно развилось: производство зерна увеличилось с 126,4 миллиардов цзиней (китайская мера веса — полкило) в 1950 году до 460 миллиардов цзиней в 1978 году. Тем не менее по-прежнему часто возникала ситуация низкой урожайности и падения этого показателя. Корма было недостаточно, и правительству приходилось импортировать зерно на корм, что влияло на поставки яиц, молока и мяса. Несмотря на огромные инвестиции в сельское хозяйство, существовала проблема их низкой эффективности.

В 1987 году на XXVII съезде Коммунистической партии Советского Союза Михаил Горбачев выразил надежду извлечь уроки из опыта китайской системы семейной ответственности за ведение сельскохозяйственных работ и реформировать колхозы и государственные хозяйства. Лидеры Советского Союза также обратили внимание, что экономическая эффективность мелких хозяйств была действительно высока: без поддержки правительства и инвестиций они снабжали страну значительным количеством сельскохозяйственной продукции и сохраняли прибыль, демонстрируя очень высокую гибкость и энтузиазм.

К счастью, в течение всего советского периода, хотя и власти, и крестьяне знали, что мелкое земледелие является серой отраслью, они достигли молчаливого соглашения в вопросе их свободы, и власти смотрели на них сквозь пальцы. А в свете грядущих изменений это позволило россиянам остаться сытыми за счет собственных усилий и внести посильный вклад в достижение общей великой цели.

Спасительная соломинка в период «шоковой терапии» и перспектива гибели

На второй день после распада Советского Союза, 27 декабря 1991 года, Борис Ельцин издал президентский указ о проведении аграрной реформы, согласно которому государственные и коллективные хозяйства должны пройти перерегистрацию и реорганизацию и завершить эту процедуру до 1 января 1993 года. Кроме того, в указе было заявлено, что в течение нескольких лет планируется построить миллионы семейных хозяйств и в конечном итоге завершить полную приватизационную реформу.

Как и прошлое сталинское движение коллективизации, это также было полностью принудительное движение реформы формы собственности в сельском хозяйстве. Однако Советский Союз только что распался, и у страны не было рыночной структуры экономики или опыта приватизации, поэтому Ельцин мог использовать только абсолютно противоположный свободной рыночной экономики метод — административное вмешательство для создания свободной рыночной экономики.

Без упорядочения названий речь будет неубедительной, а неудачное начало портит исход всего дела. Итоговый результат этой реформы действительно полностью противоречит первоначальному хорошему замыслу. Часть госхозов была поделена на небольшие участки земли и продана частным лицам для образования семейных хозяйств, однако большая часть госхозов была передана в собственность отдельным лицам для создания так называемых «аграрных предприятий», но их организационная структура, методы управления и состав сотрудников остался прежним.

Другими словами, сельское хозяйство было приватизировано, но система управления, которая ведет к неэффективной работе, не изменилась, а так называемые частные землевладельцы — это старые бюрократы, принадлежащие первоначальной неэффективной системе.

Приватизация небольших участков земли — это для многих был способ прокормиться в условиях, когда международная торговля была плохо развита, однако затем доходы от сельского хозяйства стали значительно отставать от темпов макроэкономики, а само сельское хозяйство постепенно стало стремиться к механизации управления.

После этого вскрылись такие проблемы, как частые сделки, недостаточное снабжение удобрениями и пестицидами, дробление земель, растрата иностранного капитала, спекуляция землей и другие, и сельское хозяйство в России оказалось не таким хорошим, как на закате существования Советского Союза. Когда в 1998 году разразился экономический кризис, среди населения России было 70 миллионов бедных, и если бы не существовало «серой» мелкохозяйственной экономики, то в России мог бы возникнуть тяжелый гуманитарный кризис, и трагедии 1921 и 1932 годов могли бы повториться.

После прихода к власти Владимира Путина был издан новый «Земельный кодекс Российской Федерации», в соответствии с которым был создан рынок земли для обеспечения свободного обращения земли и одновременного ее регулирования. После стабилизации рынка российское сельское хозяйство начало медленно улучшаться, и Россия постепенно снова вернулась в давно забытый статус страны-экспортера сельскохозяйственной продукции.

С точки зрения производственных мощностей и объема зерна в торговом обороте, объемы производства крупных хозяйств довольно велики, и сейчас Россия является крупнейшим экспортером пшеницы.

Интересно отметить, что экономика мелких хозяйств по-прежнему исключена из системы оборота земли, возможно потому, что присущие ей недостатки не совместимы с будущим развитием сельского хозяйства. В конце концов, в этой промышленной модели многие произведенные продукты напрямую потребляются производителями, сохраняя только полукоммерческий характер, и предназначены для использования только в качестве побочного промысла. Раздробленность и неоднозначность прав собственности также определяют, что мелкие хозяйства не могут расширять производство и могут оставаться только на стадии компенсации домашних расходов. Об интенсивной механизации говорить не приходится, и мелкие хозяйства не помогают с общей ситуацией экспорта зерна, поэтому им было просто позволено развиваться своим чередом.

Сельское хозяйство — это основа, которая играет важную роль в жизни многих людей. Поэтому его направлениями обязательно должны быть более высокая эффективность производства и более высокая степень механизации и индустриализации. Оно также может сохранять некоторые специфические формы для усиления всей системы, когда ее стабильность подвергается внешнему удару. Российская модель частного землевладения, дополняющего сельское хозяйство, может быть интересным образцом для всех экономик, нуждающихся в реформе сельского хозяйства.

Поразительно, но факт: руководство акимата Туркестанской области провалило работу во вверенном ему регионе по стабилизации ситуации в АПК и теперь перекладывает проблему с больной головы на здоровую.

Задумайтесь: в единственной на всю республику области возник коллапс с выращенными фермерами овощами – так называемый «капустный скандал». В других регионах, в частности южных – почему-то руководство областного акимата не допустило подобного развития событий.

Почему-то везде, кроме Туркестанской области фермеры законтрактованы: если не на экспорт, то на внутренний рынок. Если в связи с коронавирусом и глобальным кризисом продовольствия, который сейчас шагает по планете, когда отдельные страны вводят временные ограничения на экспорт или квотирование продаваемой за рубеж сельхозпродукции, какие-то контракты и срываются, то, извините, где ваши овощехранилища, где оптово-распределительные центры?! Не нужно всем окружающим рассказывать сказки про то, что капуста и лук портятся за два дня.

Если у вас негде хранить овощи с полей, чтобы переждать временные трудности, если вы не в силах помочь своим фермерам – договориться о поставках продовольствия в любой нуждающийся в свежих овощах регион страны, то мне просто жаль фермеров Туркестанской области. Что им на голову посадили такое немощное административное управление. Которое, мало того, чтобы помочь реальными делами – начинает использовать беду своих дехкан в политических целях, для дешевого фейсбучного хайпа и плетения политических интриг.

При этом, стоит напомнить, что на вершине акимата Туркестанской области сидит бывший министр сельского хозяйства РК, экс-вице-премьер правительства Умирзак Шукеев – человек, по идее, не такой далекий от сферы сельского хозяйства.

Его правая рука, «главный консультант» по сельскохозяйственным вопросам – ныне не востребованный на государственной службе, а потому, наверное, постоянно брюзжащий в Фейсбуке Асылжан Мамытбеков – на минутку, дольше других министров руководил Минсельхозом Казахстана – более 4 лет с 2012 по 2016 годы.

Вот скажите теперь: как эти люди умудрились провалить работу в отрасли АПК всего лишь на территории одной-единственной области? Причем, они как-бы ни при делах: виноваты все остальные – Минсельхоз, правительство, ЕАЭС (в России же якобы отказались покупать капусту из южного региона Казахстана), наверное, сам президент Токаев, раз он издал указ о мерах продовольственной безопасности в период карантина.

Возможно потому что основной их задачей является «постоянное удержание на плаву» — как-бы Минсельхоз Казахстана и кабинет министров окончательно не помножили на нуль государственные субсидии, которые еще идут аффилированным с ними животноводческим компаниям.

Вот и сидят в кабинетах – интригуют, иногда привлекают блогеров, чтобы те покричали-повопили о горькой судьбинушке отечественного сельского хозяйства без Шукеева-Мамытбекова. А чтобы пойти строить овощехранилища или договариваться, пробивать продажи… вот с этим у Умирзака Естаевича и Асылжана Сарыбаевича давно напряженка.

Уж поверьте – знаю о чем говорю, потому что работал с ними. Они жутко обленились: не знаю, когда это случилось, но я застал их такими.

Во-первых, все всегда переводят на деньги: и то, что надо и то, что не надо. Если что-то нельзя по-быстрому продать, то зачем развивать эти направления. Например, аграрная наука – зачем ее финансировать, если она не приносит сиюминутный гешефт. Кто знает, возможно установка холодильного оборудования для временного хранения овощей, для этой команды из той же оперы.

Во-вторых, все «косяки» всегда прикроют: нанятые блогеры, журналисты, псевдоэксперты-попрошайки, праздношатающиеся общественные деятели, торгующие лицом – неважно. Все это приводит к тому, что можно делать что хочешь или не делать ничего – какая разница, «блохеры» все заполируют как надо и стрелки куда надо переведут.

Вот, давайте, разберемся: кто в акимате Туркестанской области отвечает за отрасль сельского хозяйства в регионе. Кто ее курирует и несет ответственность за любой форс-мажор или бардак на вверенном участке. Или, хотите сказать, что в администрации Туркестанской области занимают должности привилегированные люди: они могут отдыхать, кайфовать, пиариться на работе или делать что-то не то, а за них пусть отдувается и разгребает все завалы правительство. Так что ли?!

Пожалуйста – заместитель акима области Улан Тажибаев. Кто это, спросите вы и я вас пойму. Потому что человек где-то с середины нулевых как хвостик бегает за Шукеевым и самостоятельно, так понимаю, никуда не трудоустраивается. Мне страшно представить, что с ним станет, когда по каким-то причинам не станет Шукеева. Он окажется безработным, умрет с голоду, вынужден будет эмигрировать и там устроиться таксистом Uber? Вопрос то не праздный, потому что – на секундочку – этот специалист был целым CEO Фонда национального благосостояния «Самрук-Казына», ни много ни мало управлял всеми человеческими ресурсами этого гигантского финансового монстра. И что?!

Наслышены ли мы о кадровых успехах ФНБ «Самрук-Казына» в течении долгих лет, пока Шукеев командовал этим мощным финансовым левиафаном. Кроме странной трансформации, разговоры о которой канули в Лету сразу же, как с «Самрука» снялась команда нынешнего акима Туркестанской области и припомнить-то нечего.

Может быть транснациональные корпорации со всего мира умоляют талантливейшего CEO Тажибаева прийти к ним и наладить HR в их хозяйстве? Ну хрен с ним: хотя бы с «Яндекса» или «Сбера» приглашения поступали?

Ладно с Асылжаном Мамытбековым – бывшим министром МСХ или, например, Бериком Бейсенгалиевым, еще одним CEO в бытность Шукеева в «Самруке». Ну оказались они без Умирзака Естаевича никому не нужны: один сидит тихо, другой иногда «шкрабит» в соцсетях. Но ведь это же УЛАН. Этот же человек рассматривал кандидатуры действительно профи-иностранцев с хорошим послужным списком, богатым опытом управления в компаниях с мировым именем, давал добро или отказывал в их приеме в наш колосс из денег, нефти и инфраструктуры…

И теперь не может решить вопрос с капустой в двух районах области: где ее хранить и куда продавать? Но виноват, конечно, в этом не он.

Вообще, это еще раз доказывает, какой хаос на самом деле творится в окружении некоторых наших жутко переоцененных чиновников, какие кадры они в реальности подбирают под себя. А потом сидят и думают, как бы привлечь блогеров, которые «замарафетят» их стыд и срам.

Меня еще удивляет какая-то патерналистская позиция по отношению к соседней России и ЕАЭС. Работая у Шукеева-Мамытбекова постоянно только и слышал насмехательства по отношению к чертовой Рашке, высокомерно-пренебрежительные высказывания в адрес животноводов из «Мираторга» братьев Линник и их близкого родственника экс-председателя правительства РФ Дмитрия Медведева. Но зато как себя они хвалили и преподносили…

Более того, как только я им стал неугоден, а мои тексты перестали им нравиться, на меня организовали совершенно дичайший «вброс»: мол, я «агент Путина», потому что, видите ли, осмелился назвать свой проект «Ведомости Казахстана» якобы по аналогии с российскими «Ведомостями».

Зато, когда вопрос касается денег, у наших «продавцов» все просто: купили скот в соседней Рашке – загнали его узбекам; с капустой форс-мажор – пусть Минсельхоз договаривается с Рашкой, заодно решает там с холодильными камерами для хранения овощей.

Может хватит уже, пора бы и собственные регионы накормить. Вместо того чтобы демонстративно уничтожать капусту и снимать с себя всякую ответственность, организовали бы фуры в Шымкент, Алматы, Нур-Султан, северные области Казахстана. Не верю в эти байки, что для вашей капусты и лука не найдется ни одного хранилища во всем Казахстане. Это больше попахивает какой-то срежиссированной провокацией, где интересы фермеров просто брошены в пекло неуемных политических амбиций – дутых и не подкрепленных никаким кадровым, профессиональным потенциалом.

Валерий СУРГАНОВ

Фермерские ведомости

Надвигающийся кризис захлопнет двери перед многими невыгодными для Казахстана торговыми сделками

Новая реальность, которая последует вскоре за стабилизацией ситуации с пандемией SARS-CoV-2 – увы, придется не по душе представителям целых сфер и отраслей бизнеса. Часть из них просто очень сильно пострадает, некоторые – возможно схлопнутся на ближайшие годы, пишут Фермерские Ведомости.

Мы уже останавливались на том, что нисколько не пострадает, а напротив – получит второе дыхание агропромышленный комплекс – земледелие, животноводство, а также машиностроение связанное с сельским хозяйством – производство сельхозтехники в качестве «орудий производства» для АПК. Сюда можно также добавить продовольственный ритейл и фармакологию, плюс – логистику: складирование и грузовые перевозки, непосредственно завязанные на производство-доставку продуктов питания, медицинских препаратов и оборудования.

ИНОСТРАННЫЕ БРЭНДЫ НЕ ОЦЕНИЛИ «ПРОГИБ»

Если говорить о наиболее перспективных направлениях экономики ближайшего будущего – сельском хозяйстве и машиностроении, то для начала необходимо констатировать, что Казахстан и его элита долгое время находились в стадии очарования перед иностранными инвесторами и теми технологиями, возможностями, опытом, инвестициями, наконец, которые они по идее должны были привнести на нашу землю.

Причем, тактика, изначально избранная казахстанской стороной, была с какого боку ни посмотри – «идеально проигрышной». Отказавшись от собственного производства в 90-е годы, мы почти полностью повторили научный процесс, описанный американским ученым-антропологом Джаредом Даймондом в его нетленной монографии «Ружья, микробы, сталь. История человеческих сообществ».

Речь идет о том, что целые сообщества людей, нации, государства способны утратить ранее приобретенные знания и навыки, стоит не передать их от одного поколения к другому. Затем они же могут вновь по второму кругу приобрести эти же знания и умения. Другое дело, что поколенческий разрыв, отсутствие системы передачи знаний и опыта и как результат – вторичность и экономическая деградация способны растягиваться на необозримое количество лет.

Примерно то же самое произошло с нашей республикой в сфере машиностроения, хорошо лишь то, что поколенческий провал был короток, не принял необратимые формы, что-то удалось сохранить, что-то наверстать, но все же во многом приходится начинать с нуля.

Более того, явно не на руку внутреннему местному производству играла и ошибочная тактика преклонения, граничащая иногда с пресмыкательством перед раздутыми за счет маркетинга и рекламы иностранными брэндами. Как результат, мы не строили свои заводы сами на внутренние национальные инвестиции, не повышали собственную экономическую значимость за счет национального продукта, не трудоустраивали население, не втягивали в процесс МСБ и т.д.

А только и занимались тем, что бегали за иностранными производителями – потенциальными инвесторами, дергая их за штанину и прося построить у нас заводы за их счет.

К сожалению, это привело к обратному экономическому эффекту в отличие от того, на который мы расчитывали. Казалось бы, в условиях чистого поля и полного отсутствия конкуренции со стороны отечественного бизнеса иностранные машиностроительные предприятия должны были отправлять сюда своих гонцов, занимать очередь с утра пораньше и драться между собой за право открытия своего производства на казахстанском рынке. Но этого не случилось. Напротив, отношение иностранных машиностроителей к Казахстану можно было назвать вальяжным и высокомерным.

Они нацеливались исключительно на продажу за валюту своей готовой продукции, сбыт в Казахстан без надлежащего сервиса, то есть на заведомо легкий, если не сказать – примитивный способ торгово-экономического сотрудничества.

Наоборот – в странах, где казалось бы сохранены и развиваются технологические мощности, в том числе в сфере сельхозмашиностроения, где эта отрасль пользуется поддержкой государства, куда исходя из весьма плоского взгляда на экономику и конкуренцию, иностранные производители никоим образом не должны были приходить – вкладывать свои инвестиции и открывать заводы, происходит более сложное и выгодное для этих государств экономическое взаимодействие.

Взять хотя бы в качестве примера всемирно известного производителя сельскохозяйственной техники и лесозаготовительного оборудования под брэндом «John Deer» («Джон Дир»). Эта американская компания построила два предприятия в России (в Подмосковном Домодедово и граничащей с РК Оренбургской области) и завод по производству тракторов в Китае. Невзирая на конкуренцию, на государственный протекционизм в этих странах, направленный на поддержку отечественных машиностроительных компаний, не глядя на геополитические дрязги и противостояние.

А что же Казахстан, который всегда старался проводить добрую, покладистую, иногда даже чересчур подобострастную политику по отношению к потенциальным иностранным инвесторам, завлекая их всевозможными «пряниками» в виде налоговых послаблений, субсидий, ГЧП, других мер государственно-финансовой поддержки. Много ли построенных заводов и открытых производств на иностранные инвестиции мы дождались за долгие годы и десятилетия?

ЭКОНОМИСТЫ-ПОСРЕДСТВЕННОСТИ

Сколько изучаем эту тему, столько и слышим бородатую историю про машиностроительный завод немецкого концерна «Class» в Петропавловске в неизменном «будущем времени». Что, впрочем, с учетом курса на изоляцию стран и целых регионов мира друг от друга в следующие несколько лет как минимум, означает, что, скорее всего, мы продолжим рассказывать ее в «будущем времени» уже нашим подросшим детям.

Или пресловутый «Джон Дир», наобещавший словно крошек с барского стола совместно с нашим Национальным аграрным научно-образовательным центром (НАНОЦ) открыть два опытных хозяйства – одно на юге, другое на севере страны – и полностью оснастить их техникой и оборудованием за свой счет, в том числе по программам точного земледелия.

Были и еще обещания про два опытных хозяйства с долевым финансированием компанией «Джон Дир» и ее дилера в Казахстане из совокупного расчета в 66 %. И совсем уж заоблачные обещания снизить цены на всю свою продукцию в Казахстане (наверное, за красивые глаза) на 10 %.

Ничего из этого исполнено не было, да и, наверное, никто не собирался ничего подобного исполнять, как никто не брал на себя такие обязательства, не подписывал соответствующих бумаг или «филькины грамоты» меморандумов.

Хотя стоит задуматься: почему подготовивший структуру своей экономики под прием импортной продукции Казахстан не смог рассчитывать даже на минимальный гешефт в виде открытия цехов или опытных хозяйств, в то время как экономически и политически своенравные Россия и Китай заполучили на своих условиях к себе в юрисдикцию какие угодно брэнды, их производства и технологии.

Дело похоже в исповедании устаревших экономических взглядов и традиций, которые были навязаны нам еще на заре 90-х годов. С тех пор мировая экономическая система успела измениться несколько раз, кардинально самореформируется она и сейчас – прямо на наших глазах, столкнувшись с вызовом пандемии, но у нас до сих пор плыли по течению, стараясь придерживаться закоснелых, «засохших» установок и экономических догм.

Условно эту модель можно назвать старой школой классического либерализма Милтона Фридмана, основоположника Чикагской школы экономики. Для развивающихся стран постсоветского пространства она вылилась в подлинный экономический неоколониализм. Подход был простой: вы закрываете, сворачиваете, продаете за бесценок флагманы своего производства, а взамен – приобретаете все недостающие вам товары, механизмы, оборудование за валюту на свободном рынке – у развитых стран.

Эмитировать национальную валюту для финансирования собственной экономики, удешевления кредитов для внутреннего производства – строго запрещается. Потому что местная национальная валюта должна быть жестко привязана к мировым резервным валютам, эмиссия которых разрешена – доллар, евро, английский фунт стерлинг, японская йена. Говоря проще: финансировать свое производство нельзя, а вот за резервные валюты приобретать готовую продукцию зарубежных иностранных заводов – можно и нужно.

Этот набор заученных «мантр», как и извечное «рынок сам во всем разберется» или «невидимая рука рынка расставит все по своим местам» является типичным образчиком правильного «чикагского мальчика» — усредненного экономиста в правительстве любой из постсоветских стран в лихие 90-е годы.

С тех пор утекло много воды: выяснилось, что рынок без поддержки государства сам ничего не решает, что убивать собственное производство и покупать продукцию иностранных компаний за дорогую валюту, было опрометчивой глупостью, что навыки и трудоспособное население – на вес золота и их тоже можно навсегда потерять, что можно быстро превратиться в экономическую провинцию для сбыта, как только наслушаешься «полезных» политико-экономических учений.

СУБСИДИИ ДЛЯ «ПУЗЫРЕЙ»

В качестве наглядной иллюстрации хорошо подойдет кейс с теми же американо-китайскими тракторами «Джон Дир». Ну то есть, собирающимися по франшизе американской компании на китайском заводе, а потом импортируемые в Казахстан.

Некоторые казахстанские фермеры, которых мы приводили в пример высказывали сомнение в критичности отличий этих самых агрегатов от аналогичных тракторов казахстанско-китайского производства. Дело разве что в цене, причем весьма существенной разницы в стоимости, в пользу американо-китайских образцов сельхозтехники.

Символично, что с точки зрения поломок, выхода из строя, не говоря уже о починке-ремонте, как и о всем сервисном обслуживании, которое давно стало притчей во языцех для наших фермерских хозяйств, работающих на иностранной сельскохозяйственной технике, импортные образчики точно также могут ничем не отличаться от местных. Более того, раз на раз не приходится и иногда вполне возможно, что более дорогая покупка, может доставить фермеру еще больше хлопот, чем демократичная по ценам, однако не распиаренная десятилетиями вложений солидных рекламных бюджетов.

Так, механизатор фермерского хозяйства из Акмолинской области Владимир Ковтенюк рассказывает, что он работает попеременно то на казахстанско-китайских, то на американо-китайских тракторах. Что те, что другие по уровню комфорта и ресурсам-возможностям, которые он использует, для него идентичны.

Но опять же – кто знает, может это совпадение, два трактора «Джон Дир» за год у него уже вышли из строя, местные же трактора работают исправно. О чем это говорит? Да о том, что не Боги горшки обжигают – сломаться и очень быстро могут и разрекламированные на весь мир машины, а те, к которым вроде бы относились с апломбом «мол, да кто они такие» продолжают сносно служить в хозяйстве.

При этом «недооцененные» трактора стоят реальные деньги – 14 млн. тенге, а жутко переоцененные импортные, которые к тому же теперь простаивают – 45-50 млн. тенге.

Можно догадаться, что никакой программы снижения цен на 10 % на всю линейку продукции американо-китайских или американо-российских заводов, с которых к нам и завозится эта импортная сельхозтехника, никогда не было, нет и в помине.

Напротив, идет постоянное удорожание. Сейчас за счет девальвации и дальнейшего ослабления курса тенге по отношению к доллару. А чуть раньше благодаря пролоббированной субсидии для казахстанских фермеров на покупку (поддержку) иностранных производителей сельхозмашин.

«Это как с субсидированием однополого семени в животноводстве. Цена незаметно-незаметно за год растет в два раза. Простого семени тоже растет незаметно в два раза. В течении года получается: что ввели субсидии, что не ввели, мы вышли на тот же самый уровень. Наши поставщики, потому что они имеют монопольное право, тут же поднимают цены. То же самое происходит и с техникой. Даже если проанализировать то, что было два года назад, какая была цена и сейчас – цена стабильно растет и то, что государство вкладывает, все это нивелируется. Таким образом, поддержка государства сводится к нулю. По сути, когда мы сегодня отдаем субсидии на иностранную сельхозтехнику, мы кормим зарубежного товаропроизводителя», — прокомментировал «Ведомостям Казахстана» ситуацию известный эксперт по сельскому хозяйству, председатель Комитета АПК Президиума НПП «Атамекен», директор агрофирмы «Родина» Иван Сауэр.

По его словам, государству необходимо поддерживать отечественных производителей.

«Государству нужно, чтобы были рабочие места, чтобы были свои заводы и капиталисты. Тогда, когда у нас будет своя промышленность, я абсолютно уверен, что изменится положение по сервису тех же иностранных производителей, которого сегодня, к сожалению, нет. Какие брэнды бы они ни были, сервис они сейчас не обеспечивают», — подчеркнул Сауэр.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ: ВЫБОР ЕСТЬ ВСЕГДА

Напоследок хочется процитировать известного казахстанского экономиста Петра Своика, который по поводу закупа импортной продукции машиностроения для нужд сельского хозяйства метко заметил:

«Нет, можно, конечно, продолжать закупать готовую немецкую с американской технику, требуя с Минсельхоза субсидий на это. Можно еще японскую, на худой конец — китайскую.

А если серьезно, то нет у нас иного дальнейшего пути, кроме как срочно развивать несырьевые направления, дающие и рабочие места, и свежие валютные притоки… Только с кем?

Может быть, американцы с немцами вдруг начнут ставить у нас машиностроительные заводы, учить местные кадры и давать людям работу? Или турки с японцами? Тридцать лет не брались — и не возьмутся.

Покупать готовую за границей — разориться, выход только один: как можно быстрее и глубже кооперироваться с теми производителями, кто этого желает и строить заводы у себя.

Тем более что в машиностроении непреодолимо секретных или не осваиваемых местными кадрами технологий нет, любое оборудование или оснастка — на рынке.

Поэтому расширение и углубление локализации – это вопрос серийности. Растущие серии открывают окупаемость изготовления более сложных узлов, вплоть до полного изделия».

Уроки ЧП для АПК: продавать валютную выручку и вкладывать ее в сельское хозяйство

Не оставляя тему, почему все же провалился «мясной прорыв» предыдущего руководства Минсельхоза РК и как наладить достаточное финансирование сельского хозяйства, сделаем необходимое отвлечение на общее ЧП в Казахстане. Формально – ввиду коронавируса, фактически же – как вообще поворотный пункт на путях развития глобальной и нашей собственной экономики. И далеко не только экономики.
Для нашей аграрной темы это важно тем, что мир уже понял, а в рамках перехода мирового кризиса из вирусного в финансовый формат уяснит еще более, как важно иметь не на другом конце «Одного пути — Одного пояса», а именно под рукой производство хотя бы самого жизнеобеспечивающего.

НОВАЯ СТРУКТУРА ЖИЗНИ

В частности, и в первую очередь, самодостаточного сельского хозяйства. Причем не только производства, но и образа жизни – не кашлять друг на друга в многоэтажках мегаполисов, а расселяться пошире на земле, так оно во всех смыслах надежнее, да и комфортнее.

Для огромного и малонаселенного Казахстана спасительны не супер-агломерации, вытягивающие человеческие и ресурсные соки из окружающего пространства и продавливающие его своей тяжестью, а россыпь больших, средних и малых поселений.

Это такие заклепки, которыми только и можно прибить бесконечную ткань территории к местам обитания и жизнедеятельности людей. Само собой, поселения должны быть обустроены, связаны хорошими дорогами, вдоль дорог – лесополосы, вдоль лесополос – оросительные системы, питаемые подземными скважинами с солнечно-ветровыми насосными.

Как раньше казах садился на лошадь, чтобы преодолевать бесконечное пространство, так он сейчас должен делать это на отечественном автомобиле и бензине, а вдоль дорог должны тянутся ухоженные поля и пастбища – вот идеальный именно для нашей страны образ будущего.

Значит, на такой общий образ, а не на отдельные «прорывы» по мясу или, допустим, молоку, должны нацеливаться и конкретные программы Минсельхоза. Как бы далеко от нынешних реалий ни отстоял определенный как цель образ, двигаться к нему надо по сразу намеченной трассе, семенить же в разные стороны можно только по кругу.

Но мы взялись говорить о ЧП еще и потому, что есть сейчас реальная опасность перечеркнуть не только замечательное будущее, но и непростое настоящее агропрома – это политика «плавающего» курса национальной валюты.

Поскольку же нам требуется не просто уйти от губительного для всякого производства, имеющего основную выручку в тенге и вынужденного нести валютные затраты по импорту, «облегчения» местных денег, но и найти способ надежного и достаточного кредитования и инвестирования в собственной валюте, речь пойдет о необходимости смены не просто курсовой политики – всей экономической модели.

А это ну никак не получится без того, чтобы действующая модель доказала полную свою исчерпанность. Желательно – через заблаговременный анализ, а не тогда, когда исчерпанность выкажет себя практическими потрясениями.

СОСКАЛЬЗЫВАЮЩЕЕ РАВНОВЕСИЕ

Объявляя ЧП по коронавирусу, Казахстан привычно поступил «как все», да, собственно, иных вариантов поведения и не было.

Но чрезвычайное положение, особенно в посаженных на карантин столицах, при всей своей драматической насыщенности, все равно является лишь фоном для событий, куда более влияющих на все наше будущее. В частности, это совершенно разрушительная по своим чисто экономическим, социальным, и главное, эмоциональным и политическим последствиям девальвация национальной валюты. Уже случившаяся, и, главное – тревожно ожидаемая далее.

Главный ответственный за курс своими заявлениями только добавляет тревоги. «С учетом новых фундаментальных реалий, Национальный банк намерен способствовать формированию равновесного курса в соответствии с политикой свободного курсообразования и инфляционного таргетирования».

Читай – будет опускать тенге и дальше, потому что «равновесие» в наших условиях, это соскальзывание по наклонной плоскости, вопрос только в скорости и в том пределе, в который соскальзывание упрется.

Предела же, в собственно монетарном смысле, нет в принципе: понижение стоимости внутренних денег по сравнению со стоимостью валюты внешнеэкономических операций, как способ адаптации к дефициту этой самой выручаемой на внешнем контуре валюты, может происходить бесконечно.

Тенге от 450 к доллару можно опустить до 500, потом до 700, потом до тысячи, двух тысяч, трех, и так хоть до миллиона – любая новая сдвижка дает на какое-то время «равновесие».

Но бесконечный в чисто монетарном смысле процесс, разумеется, более чем конечен с точки зрения пределов терпения субъектов внутренней экономики, попадающих под все большее удорожание импорта, попадающего под рост цен населения и все более нервничающих властей. Особенно в условиях нынешней конфигурации власти.

Кто кого и когда опрокинет, когда наступит дестабилизация – это вопрос вариативный, но факт, что в роли факельщика сейчас впереди всех выступает Национальный банк – девальватор.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ БАНК – ЗАЛОЖНИК

С другой стороны, Национальный банк – никакой ни организатор социально-экономической, а за ней и политической дестабилизации, он сам — заложник.

У монетарного Регулятора есть два важнейших для него ограничения.

Он должен всячески экономить свои ЗВР, потому что сжигать их в попытках удержания курса тенге все равно, что солдату расстрелять все патроны посередине вражеской атаки.

И он не должен отрываться от курса рубля, потому что при отсутствующей границе, самой большой доли в импорте как раз из России и общем дефиците в торговле с нею по семь с половиной миллиарда долларов ежегодно, курсовой отрыв в одну сторону бьет по местным производителям, в другую – по казахстанским покупателям.

В этом смысле нынешний напугавший всех улет тенге на 450 все-таки как-то оправдан: это повторение российского маневра, приспустившего курс рубля в ответ на нефтяной демпинг саудитов. Но это не наши игры, и в чужом пиру нам гарантировано двойное похмелье – и от девальвации рубля, и от неспособности удерживать курс тенге при стабилизированной на том или ином курсе российской валюте.

Разница в том, что у России – надежный профицит текущего счета платежного баланса, и громадные валютные резервы. Мы же еще по прошлому году, при хороших нефтяных ценах, уже вышли на минус 5,5 млрд долларов дефицита внешних платежных операций.

А нынешнее падение нефтяных цен грозит превращением дефицита в такую яму, в которую будет бесконечно проваливаться тенге. Да, помимо ЗВР, есть еще резервы Национального фонда, но при таких дырах платежного баланса надолго их не хватит, к тому же есть еще молдаванин Стати со своими арестами.

«ПЕРВИЧНЫЕ» И «ВТОРИЧНЫЕ» ДОХОДЫ

Впрочем, драматизм ситуации лучше всего отражают как раз только что опубликованные данные платежного баланса Казахстана за 2019 год: экспорт – $65 млрд, импорт $49 млрд, первичные доходы – минус $21,8 млрд, вторичные доходы – плюс $0,3 млрд, отсюда и сальдо — минус $5,5 млрд.

Анализируем: приход валюты с экспортом, если заглянуть в прошлые данные, всего лишь на уровне 2010 года, затраты на импорт – сильно больше, но самая большая дыра платежного баланса прошлого года – это совершенно фантастические 21,5 млрд долларов «доходов», и почему-то с минусом, откуда они?

Похоже, не только курс тенге на краю затягивающей воронки валютного дефицита, но вся наша экономическая модель соскальзывает в тот же разрыв между приходящими и уходящими валютными потоками, поэтому разберемся с «доходами» не только по прошлому году, а в целом со всей такой экономической моделью.

Итак, с 2000 года, когда рост мировых сырьевых цен запустил череду «тучных лет» и по 2019 год в экономику нашей страны было заведено экспортной выручки на … $1020 млрд.

Не пугайтесь, сумма именно такая: триллион и еще двадцать миллиардов долларов. А как только вы попривыкнете к этой величине, скажу, что в страну возвращается не вся вырученная от продажи на внешних рынках валюта, а лишь та ее часть, которая необходима экспортерам для покрытия затрат внутри страны пребывания (отсюда и постоянное девальвационное давление на внутренние казахские деньги). То есть, сырья за последние 19 лет мы поставили в Европу, Китай и другие страны на полновесный триллион долларов, и еще с, не сомневаемся, полновесным гаком, оставляемом на оффшорных и иных заграничных счетах.

Затраты на импорт за тот же цикл составили $748 млрд, и еще $278 млрд ушли из казахстанской экономики в виде тех самых «первичных доходов». Которыми, расшифровываем, являются доходы, извлекаемые иностранными инвесторами и кредиторами из нашей экономики, а казахстанскими кредиторами и инвесторами – из экономик других стран.

А чтобы лучше понять, почему в итоге получается минус, вот вам иллюстрация по платежному балансу прошлого года: доходы, полученные Казахстаном от хранения размещенных в иностранных «инструментах» валютных запасов Национального фонда – 1,2 млрд долларов. По-своему, немало, но и близко не сопоставимо с тем, что выводят из экономики иностранные инвесторы и кредиторы, недаром только по прошлому году набежали итоговые минус $21,8 млрд.

Ну, а вторичные доходы, это другие текущие платежи в страну и из страны. И по ним за цикл 2000-2019 набежало (вернее, убежало) минус $9 млрд, относительно немного, и на том спасибо.

Ну, и замыкающее все входы-выходы валюты итоговое сальдо текущего счета платежного баланса – плюс $15 млрд. Смысл которых в том, что в течение всех 19 лет цикла осуществлялись компенсирующие дефицит текущего счета движения по счетам финансов и капиталов, накапливались или расходовались ЗВР Национального банка.

Впрочем, в платежном балансе всегда есть строка «ошибки и пропуски», всегда с весьма большими суммами. Поэтому компенсирующие движения валюты лучше оценить так: ЗВР с 2000 по 2019 годы выросли с 2 до 29 млрд долларов, тогда как внешний долг вырос с 13 до 158 млрд, а международная инвестиционная позиция Казахстана – с минус 11 до минус 63 млрд долларов. То есть, на 27 млрд накопленных нами валютных активов мы набрали в разы больше требующих ежегодных валютных оттоков обязательств.

НА БЕРЕГУ ВАЛЮТНОЙ РЕКИ

Если чуть округлить и посмотреть в пропорциях, то три четверти экспортной валютной выручки возвращены обратно за границу в виде платежей по импорту, а одна четверть вывезена иностранными инвесторами и кредиторами.

С непривычки можно ужаснуться тому, сколь велика доля импорта. Поневоле напрашивается восклицание, что не возобновляемые природные богатства мы обмениваем на то, что спускается в унитазы.

Но тут дело не в количестве, а качестве. Арифметика – она всегда уравнивает дебет с кредитом, сколько валюты приходит в экономику с внешнего рынка, столько же должно уйти туда же. Другое дело, — что на что меняется.

Представьте, что, по аналогии с ЕНПФ, от всего валютного потока забиралось хотя бы по 10 % ежемесячно на экономическую и социальную модернизацию. Читателю предлагаем выполнить самостоятельное домашнее (благо – карантин!) задание: прикинуть, во что превратилось бы сельское хозяйство Казахстана, или легкая промышленность, или образование-здравоохранение, или ЖКХ, если бы в них инвестировали хотя бы 100 млрд долларов.

И второе домашнее задание – посмотреть вокруг себя и на страну: что оставили после себя триллион долларов зашедшей в Казахстан валютной выручки и триллион ушедшей. Наиболее большой и зримый эффект, это «Астана – Нур-Султан». В начале сырьевого цикла это был отделанный сайдингом пятачок в центре Целинограда, ныне – реально большой и сверкающий город. Вместе с футуристическим шаром ЭКСПО-2017. Элитные застройки в Алматы и других городах – тоже следы гигантского входящего-выходящего валютного потока. Иномарки, заполнившие казахстанские дороги и города – и они принесены течением валютной реки.

Но вот на структуре и качестве не работающей на внешний рынок экономики … великая валютная река почти не отразилась, — протекла мимо. То же сельское хозяйство: импортозависимость ничуть не снизилась, собственное производство – особо не поднялось. Сельхозтехника, к примеру, в основном импортируемая, свои производства недогружены, да к тому же массированно атакуются лоббистами иностранного закупа.

Самый же драматичный итог такой внешне-ориентированной модели – та самая четверть от экспортной валютной выручки, забираемая иностранными инвесторами и кредиторами. Это – непосредственная цена, которую наша страна заплатила за отказ от национального кредитования и инвестирования, осуществленный еще в конце девяностых — начале нулевых лет, как раз на входе в экспортно-сырьевой цикл.

Представьте, что правительство не молилось бы на иностранных инвесторов и кредиторов, а само отводило бы чуточку от гигантского валютного потока на производственные и портфельные инвестиции в развитие экономики. И сейчас у Казахстана было бы не минус 63 млрд долларов сальдо инвестиционной позиции, а плюс $63 млрд. И из платежного баланса прошлого года было бы не выведено $21,8 млрд «первичных» доходов, а введено – тогда мы и близко бы не переживали за курс тенге и любые карантины.

ЧТО ДЕЛАТЬ?

И теперь, в условиях ЧП, у нас тройная задача.

Прежде всего, найти способ экстренно затянуть дыру платежного баланса, чтобы не допустить скатывания в нее курса тенге. Для чего необходим срочный и серьезный разговор с сырьевыми экспортерами, они же – иностранные инвесторы и кредиторы. Поменьше вывозить и побольше инвестировать – вот тема для переговоров.

Президент Токаев на экстренном совещании уже поставил задачу сворачивания оффшорных счетов и обязательной продажи валютной выручки – это правильно и надо усиливать такую линию.

Второе – пора и на системной основе переосмыслить основы экспортно-сырьевой модели, в частности – уходить от принципиального «невмешательства» государства в «свободно» складывающийся внешний платежный баланс. И прекращать «плавание» тенге, разумеется.

Третье же и главное – уходить от попыток суррогатного финансирования внутренней экономики через «институты развития», а создавать полноценный внутренний кредит и инвестиции. Базой для чего, в первую очередь, должны стать сельская жизнь и сельское хозяйство.

Фермерские ведомости
Петр СВОИК

Сельское хозяйство – стержневая отрасль экономики Казахстана. И хотя на сельское хозяйство приходится 4,4% ВВП, именно в сельском хозяйстве работает 14% трудоспособного населения страны, в сельской местности проживает 7,7 млн казахстанцев (или 42% населения страны).

В сельском хозяйстве, по данным Комитета по статистике Министерства национальной экономики РК, средняя заработная плата на 1 января нынешнего года была самой низкой по отраслям экономики и составила 127,3 тыс. тенге. Важно отметить, что это на 15,6% больше, чем годом ранее, однако рост был несколько меньшим, чем в среднем по стране.

Никого не удивить утверждением, что, несмотря на общий рост доходов, люди на селе живут, мягко говоря, не богато. Может, поэтому и сельское хозяйство как отрасль буксует в нашей стране? Но я думаю, что низкие доходы сельчан – это не причина, это прямое следствие тех процессов, которые мы сегодня наблюдаем в отечественном АПК.

28 февраля в Сенате Парламента прошли парламентские слушания на тему «Вопросы развития агропромышленного комплекса». В ходе их подготовки депутатами была проделана большая организационная и содержательная работа. Проведены десятки встреч с представителями профильных ведомств, государственных корпораций, представителями профессиональных объединений аграриев, с работающими в сельском хозяйстве людьми в регионах. Был собран уникальный по глубине осмысления проблем отрасли материал.

Ситуация, как она нам видится, требует широкого профессио­нального разговора и диалога с обществом – особенно с жителями сельских регионов. Слишком часто важнейшие решения, касающиеся их судьбы, вроде признания сел перспективными или нет, принимаются кулуарно в министерских кабинетах без учета мнения местных специалистов и жителей.

Хотела бы сформулировать некоторые предварительные выводы из этой работы.

Базовые условия развития АПК Казахстана

Главное достояние нашей страны – ее земля.

Выгодное географическое расположение Казахстана и его природно-климатические условия вкупе с большим запасом земельных ресурсов (74% площади страны пригодно для земледелия) позво­ляют многократно увеличить производство сельскохозяйственной продукции и увеличить экспорт в близлежащие страны.

Наши естественные преимущества:

– наличие естественных пастбищ – 180 млн га (5-е место в мире после Китая, Австралии, США, Бразилии), пригодных для разведения до 30 млн условных голов. Текущая нагрузка – 12 млн условных голов;

– наличие пашни – 35,4 млн га (10-е место в мире), включая залежные земли – 10,6 млн га. Перепроизводство зерновых, экспорт без выхода к морю – 7 млн тонн зерна в среднем ежегодно;

– наличие водных ресурсов для орошения пашни – 4 млн га;

– близость естественных рынков сбыта: КНР, Иран, Россия, страны Персидского залива, Узбекистан, Афганистан.

Если посмотреть на формальные данные статистики, то все у нас в области сельского хозяйства обстоит неплохо. Объемы валовой продукции АПК только с 2015 года выросли с 3 307,0 млрд тенге до 4 474,1 млрд тенге в 2018 году. При этом доля валовой продукции рас­тениеводства в общем выпуске продукции сельского хозяйства составляет 54%, продукция животноводства – 46%.

Устойчивый рост валовой продукции сельского хозяйства формируется в первую очередь за счет инфляции и перехода на возделывание более прибыльных сельскохозяйственных культур (масличные, зернобобовые).

Численность поголовья КРС выросла незначительно – с 6 032,7 тыс. голов в 2014 году до 7 437,6 тыс. голов в 2019 году. Поголовье мелкого рогатого скота (овец и коз) составило на конец 2019 года 19 092,0 тыс. голов, численность лошадей – 2 825,9 тыс. голов, численность птиц – 45 197,1 тыс. голов.

За последние 5 лет производство сельхозпродукции в Казахстане увеличилось в 1,4 раза, общий экс­порт продукции АПК за 2018 год увеличился на 24,5%, в том числе экспорт продукции переработки вырос на 3,5%.

Между тем абсолютные показатели сельскохозяйственной отрасли выросли незначительно и серьезно отстают от мировых показателей.

Во внешней торговле наблюдаются серьезные диспропорции. Ежегодно фиксируется отрицательный баланс товарооборота от 500 млн до 1 млрд долл. США, то есть завозится сельскохозяйственной продукции в нашу страну больше, чем вывозится.

При этом около 80% произведенной в Казахстане продукции сельского хозяйства экспортируется в виде сырья, без переработки (то есть продается с очень низкой добавленной стоимостью).

Эта ситуация характерна для всех сегментов АПК. Например, основную долю экспорта животноводства занимает живой скот с низкой рентабельностью и используемый как сырье для дальнейшей переработки.

При этом средняя цена казахстанского экспорта составляет 200 долл. США за 1 тонну, а цена импорта готового продовольствия превышает 1 000 долл. США. Импорт растет за счет завоза КРС, овощей, фруктов, молочной продукции и других сельскохозяйственных животных.

Почему все так?

Проведенный в Сенате анализ показывает, что причины нынешней ситуации носят системный характер, а значит, и рецепты исправления положения дел в сельском хозяйстве также должны быть системными.

Переход к рыночным отношениям в начале 90-х годов прошлого века, реформирование аграрной экономики и принятие рыночной модели функционирования сельского хозяйства привели к коренной трансформации системы управления отраслью, резкому сокращению государственной поддержки аграрного сектора экономики и социальной сферы села.

В сельском хозяйстве наибольшей деформации в период реформ подвергся человеческий фактор, что выразилось в обесценивании сельскохозяйственного труда; ухудшении демографической ситуации; сокращении числа рабочих мест и уровня занятос­ти на селе; сужении аграрного рынка труда и увеличении коэффициента напряженности; сокращении объектов социальной инфраструктуры, социально-бытовых услуг.

Только за последние 5 лет занятость в отрасли сельского хозяйства сократилась с 1 362,9 тыс. человек в 2015 году до 1 228,2 тыс. человек в 2018 году.

Отрасль задыхается в отсутствии комплексных государственных решений по доступу к главным входящим ресурсам – земле и финансам.

Земля и деньги

Действующий порядок предоставления сельхозземель позволяет местным исполнительным органам принимать решения на основании субъективных доводов и мнений (что есть естественная среда для злоупотреблений и коррупции). При этом нестабильность земельного законодательства в целом не обеспечивает гарантий сохранения права на землю.

У фермеров до сих пор отсутствует беспрепятственный доступ к информации о свободных земельных участках, их местоположении, площадях, составе угодий, качественных характеристиках (балл бонитета, засоленность, водообеспеченность и др.). Это, в свою очередь, создает богатую почву для злоупотреблений.

Махинации и несправедливость в обороте земли, особенно когда она идет от представителей власти (или структур, жестко и однозначно с ними ассоциируемых), создает у людей ощущение общей несправедливости устройства жизни, создает почву для роста социального недовольства.

Рецепт тут очень понятен. Честность и последовательность. Прозрачные процедуры. Повсеместное внедрение цифровизации. Строгое и неотвратимое наказание за любые нарушения установленных процедур.

Где деньги?

Не меньше вопросов вызывает ситуация с государственным субсидированием сельского хозяйства и кредитованием АПК. Отсутствие доступных и долгосрочных кредитов серьезно сдерживает рост АПК.

Из года в год банки второго уровня сокращают кредитование агропромышленного комплекса. За последние 5 лет доля финансирования банками второго уровня сельского хозяйства и пищевой промышленности сократилась в среднем на 40%. Ставка в 6% годовых является очень высокой и неконкурентной, то есть, можно сказать, очень дорогое финансирование.

Учитывая, что все сырье – импортное и котируется на международных биржах, то при изменении курса тенге размер необходимых аграриям оборотных средств увеличивается прямо пропорцио­нально, соответственно, растет кредитная нагрузка на отрасль.

За последние годы кредитование АПК дочерними организа­циями АО «НУХ «КазАгро» увеличилось в 2 раза, но они испытывают дефицит средств. Более того, АО «НУХ «КазАгро», если проанализировать его практику (а именно это и сделали сенаторы), превратилось из института развития в очередной банк, который также выставляет аграриям неадекватно жесткие условия по обеспечению возвратности средств.

Наш вывод – механизмы субсидирования отрасли нуждаются в коренном пересмотре.

Животноводство

В ходе подготовки к парламентским слушаниям мы провели несколько встреч с представителями животноводческого и мясо­молочного комплекса.

Первая и главная проблема со всех сторон: долгосрочному планированию и инвестициям мешают ограниченная продолжительность государственных программ, дефицит оборотных средств и высокие процентные ставки по кредитам, а совокупная поддержка отрасли со стороны государства существенно ниже разрешенной соглашениями по ВТО.

Одновременно на производителей и переработчиков давят дефицит и низкое качество отечественного сырья, высоких логистических затрат, зависимости от импортных упаковочных материалов, ингредиентов, оборудования и запасных частей к ним.

Не меньшие сложности для сельхозпроизводителей создают действия регулирующих органов, которые нередко исходят из благих целей, но в результате приносят убытки аграриям. Один запрет в текущем году экспорта шкур привел к закрытию в стране более 100 заготовительных цент­ров, государство недосчиталось значительных валютных поступ­лений от экспорта.

Кстати, на непреодолимую тягу Минсельхоза на ходу, без подготовки и обсуждения менять свои решения и правила игры на рынке указывали и представители производителей и переработчиков птицы. Отмена субсидий на производство яиц поставила многие предприятия в крайне затруднительное положение, тем более что корма, оборудование, племенную птицу, витамины и вакцины приходится закупать за рубежом за валюту.

Отдельная тема – отношения с нашими партнерами по ЕАЭС. Очень простой вопрос: почему российское и белорусское государства поддерживают своих сельхозпроизводителей, а наше нет? Государственная поддержка, например, в яичной отрасли в России и Беларуси гораздо выше, чем в Казахстане. То есть конкуренция на общем рынке Евразийского союза давно превратилась в конкуренцию государственных субсидий.

Убеждена: на этом направлении мы должны быть жестче и последовательней в отстаивании интересов национального производителя и экспортера.

А что с зерном?

Казахстан всегда славится своим зерновым производством.

В 2019 году общая посевная площадь под зерновые культуры составила свыше 80% (или 18,3 млн га) от всех посевов сельскохозяйственных культур (22,2 млн га).

На сегодня в структуре посевных площадей зерновых культур порядка 82% (или 14,9 млн га) занимают злаковые культуры, 16% (или 2,9 млн га) занимают масличные культуры, а также 2% (или 470 тыс. га) занимают зернобобовые культуры.

В результате проводимой политики по диверсификации растениеводства посевные площади под такую основную культуру, как пшеница, за последние 10 лет были сокращены на 25%, с 14,8 млн га до 11,4 млн га. В то же время почти в 2,5 раза выросли площади под масличные культуры, а также более чем в 7 раз увеличились площади под зернобобовые культуры (с 65 тыс. га до 470 тыс. га).

Одновременно качество производимого зерна на порядок ниже, чем еще 10 лет назад. Если в 2011 году 88% собранного зерна относилось к 3-му классу, то сейчас доля этого зерна не превышает 40–45%, то есть снижение произо­шло в 2 раза.

Неправильное проведение агротехнических мероприятий, несоблюдение оптимального севооборота, отказ от внесения минеральных удобрений, безграмотное использование химических средств защиты растений и интенсивных типов механических обработок почвы и тому подобное привело к резкому снижению плодородия земель, их истощению и деградации на больших территориях.

Ветеринарный надзор

Понятно, что про все проблемы отечественного АПК в одной статье не рассказать. Но есть в этой отрасли несколько ключевых направлений, от состояния которых по цепочке зависит ситуация не просто в отдельных производственных сегментах, а положение и перспективы отечественного сельского хозяйства в целом.

К таким относятся ветеринарная помощь и состояние ветеринарной науки.

Ветеринария находится в самом центре современного животноводства. Без высокого качества ветеринарной помощи не будет ни экспорта, ни насыщения внутреннего рынка. Кажется, что это очевидно, только вот в госпрограммах почему-то все время деньги на закупку скота или кормов предусматриваются, а на развитие ветеринарии – нет. Отчего так?

В настоящее время законодательством Республики Казахстан предусмотрены контроль, надзор, а также административная ответственность за соблюдением надлежащего убоя сельскохозяйственных животных. Более того, согласно статье 23 Закона Республики Казахстан «О ветеринарии», государственный ветеринарно-санитарный контроль и надзор на объектах производства, осуществляющих выращивание животных, заготовку (убой), хранение, переработку и реализацию животных, продукции и сырья животного происхождения, включая экспортеров (импортеров), обязателен.

Однако многочисленные реформы в ветеринарии значительно ослабили контроль за ветеринарным благополучием в стране, что подтверждается участившимися случаями вспышек опасных заболеваний животных. Негативные явления в отрасли крайне пагубно сказались и на кадровом составе отечественной ветеринарии. В регионах хорошие специалисты буквально нарасхват.

При этом сам ветеринарный контроль раздроблен на 3 части: взаимосвязанные функции разделены между Министерством сельского хозяйства РК, местными исполнительными органами и самими производителями. Добавляет ли это эффективности надзора и контроля? Судя по многочисленным письмам сельчан и встречам на местах, отсутствие единого слаженного механизма только создает новые возможнос­ти для мздоимцев и мошенников, которые, прикрываясь полномочиями ветеринарного надзора, обворовывают и обманывают животноводов.

Состояние ветеринарии – лакмусовая бумажка общей ситуации в отрасли. Не будет системного улучшения здесь – не поднимем сельское хозяйство. Мы и так потеряли слишком много времени.

Так обеспечиваем ли мы свою продовольственную безопасность?

Сельское хозяйство для любой страны является стратегически значимой отраслью. От уровня и качества развития сельскохозяйственного сектора зависит продовольственная безопасность страны.

В целях государственной поддержки сельского хозяйства в республике принимались 3 прог­раммы развития данной отрасли: отраслевая программа «Агробизнес-2020», Программа по разви­тию агропромышленного комп­лекса в Республике Казахстан на
2010–2014 годы и действующая Государственная программа развития агропромышленного комп­лекса на 2017–2021 годы.

За это время было затрачено порядка 2 трлн тенге только на субсидирование отраслей АПК. Кроме того, в рамках реализации национальных и отраслевых программ осуществляется значительное стимулирование инвестиционной активности, развитие перспективных отрас­лей аграрного сектора.

Программ много, но по факту они не работают, общество не получает той отдачи, которую вправе ожидать при существую­щем уровне государственных субсидий.

В период реализации программ Министерством сельского хозяйства постоянно менялись приоритеты, что приводило к простому перераспределению субсидий внутри подотраслей: отбирали у одного и давали другому – приоритетному.

Несмотря на мощную государственную поддержку и привлечение инвестиций, на сегодняшний день агропромышленный комплекс Казахстана развивается медленными темпами. В валовом внутреннем продукте (ВВП) страны доля сельского хозяйства составляет всего 4,4%, то есть сократилась с 13% в 1996 году и за последние 10 лет не превышает 5,0%. Доля сельскохозяйственного экспорта в общем объеме экспорта также невелика и составляет в среднем 4% за последние 3 года.

Отдельная проблема – честность и правдивость статистики. Всем, кто работает на земле, давно и хорошо известно, что если хочешь добиться экономического результата, вернуть инвестиции, то верить нашей статистике нельзя. Невозможно. Акиматы дезинформируют республиканские органы, республиканские органы включают недостоверную отчетность по ситуации в АПК в проекты целевых программ и государственный бюджет – необходимо разорвать этот порочный круг. Нужен аудит сельхозстатистики, допускающие искажение информации и приписки – понести за это ответственность.

Сейчас мы поставили перед собой задачу увеличить в течение 5 лет производительность труда в АПК и экспорт переработанной сельхозпродукции как минимум в 2,5 раза.

Но можно ли добиться этой цели, если мы уже движемся на основе программы, которая работает не так, как нам надо, и на основе статистической отчетности, которая не соответствует действительности (то есть попросту состоит из приписок)?

Что делать?

Результаты реализации Государственной программы развития агропромышленного комплекса на 2017–2021 годы, программы «Агробизнес-2020» свидетельствуют о необходимости пересмотра программы развития АПК, так как в отрасли наблюдаются спад производства и стагнация, имеющиеся ресурсы расходуются не всегда эффективно, а многие решения не выглядят экономически обоснованными.

Стратегической задачей государственного регулирования сельского хозяйства должно стать формирование эффективного и конкурентоспособного сельскохозяйственного производства, обеспечивающего продовольственную безопасность страны, наращивающего экспорт сельскохозяйственного сырья и продовольствия.

В целях обеспечения устойчивого развития сельского хозяйства назрела необходимость разработки эффективного экономического механизма государственного регулирования экономики, включающего систему взаимообусловленных форм и методов воздействия на поведение товаропроизводителей с целью стимулирования производственной, финансовой, инвестиционной деятельности и насыщения рынка конкурентоспособной продукцией.

Главным приоритетом развития агропромышленного комплекса должно стать импортозамещение с последующим выходом на экспортные рынки.

Сенаторы не намерены ограничиваться прошедшими слушаниями – тема АПК будет и дальше находиться в зоне особого внимания верхней палаты Парламента.

При Сенате Парламента РК будет создан специализированный Совет по АПК, который будет выполнять функцию консультативно-совещательного органа и на который будет возложена задача обеспечения самого широкого профессионального диалога по всему кругу проблем сельского хозяйства нашей страны.

В Сенате разрабатывается комп­лексный пакет мер по обеспечению устойчивого развития АПК и обеспечению роста благосостояния сельских жителей.

Некоторые наши предложения хотелось бы назвать уже сейчас.

1. Необходимо провести глубокое научное исследование состояния дел в отрасли. Провести комплексную диагностику земель сельхозназначения, инвентаризацию ресурсов – кадры, колодцы и скважины, техника, инфраструктура хранения и сбыта. Выявить ошибки, допущенные в предыдущие годы. Пересмотреть полностью методику статистической отчетности. Программа должна опираться на достоверные данные. Такие исследования должны быть регулярными и финансироваться государством.

2. Разработать долгосрочную стабильную государственную программу с четко обозначенными приоритетами и механизмами государственной поддержки, обеспеченную необходимыми финансовыми ресурсами. Такой документ должен иметь статус закона, в котором расписаны все программы, финансируемые государством. Закона, который содержит подробную детализацию понятий, не оставляя места для двоякого толкования его положений. Это сделает процесс начисления субсидий максимально прозрачным.

Например, в США такой закон принимается конгрессом каждые 5 лет!

Программы развития должны быть привязаны к региональной специфике и специализации.

Залогом успеха такого закона являются тесное сотрудничество аграрной отрасли с финансируемыми государством учеными и внедрение новых технологий. Поддержка науки и внедрение новых технологий должны стать одними из главных приоритетов государства. Субсидии должны быть увязаны с этим требованием времени.

3. Необходимо принять комп­лексное государственное решение по упрощению доступа к главному ресурсу – ЗЕМЛЕ.

Нужны эффективный мониторинг и контроль за исполнением многочисленных законов, регулирующих сельскохозяйственную отрасль. Практически не работают закон о пастбищах, о кооперации, нормы закона об изъятии неиспользуемых сельскохозяйственных земель. И нам предстоит изучить причины этого и ввести необходимые коррективы. Мы рассчитываем на то, что маслихаты организуют сбор предложений с мест.

Мы должны законодательно предоставить фермеру возможность быстрого выхода из кооперации со своим паем.

Необходимо наладить мониторинг по всем регионам страны и выявить неиспользуемые и неучтенные земли для передачи в земельный фонд.

Все данные должны быть оцифрованы, переведены в электронный формат и опубликованы.

Необходимо проанализировать и принять меры по реорганизации⁄реформированию всех существующих инспекций (земельная, лесная, ветеринарная, экологичес­кая, рыбная и так далее), которые в большей части работают неэффективно и формально.

Считаем необходимым значительно укрепить государственные инспекции, обеспечив их необходимыми ресурсами.

Требует изучения вопрос о соз­дании отдельной независимой структуры, объединяющей все эти инспекции по примеру других стран (например, в России – Росприроднадзор).

Нужно ускорить внедрение электронного Земельного кадастра, включающего все данные о земельных участках.

Для решения этого вопроса депутатами Сената будет инициирован пакет поправок и изменений в действующее законодательство.

Программа расширения орошаемых земель с четким определением специализации этих земель в разрезе регионов должна быть под особым контролем. Вопросы водного хозяйства, обеспечения водой должны быть важной составляющей программ развития территорий. Требует решения воп­рос регулирования водных объектов, распределение полномочий в этой сфере между центральными и местными исполнительными органами.

Право аренды на землю должно стать полноценным предметом рыночных отношений.

4. Принять комплексное государственное решение по дос­тупу к финансам, к долгосрочным и дешевым кредитным ресурсам.

Считаем необходимым пересмотреть подходы и механизмы финансирования сельского хозяйства с привлечением различных финансовых институтов.

Льготное кредитование прежде всего должно быть направлено на техническую модернизацию, повышение плодородия почвы, современные ирригационные системы, производство современного агротехнического оборудования и сельхозмашиностроение. На автоматизацию и компьютеризацию отрасли, на развитие логистики, инфраструктуры сбора, хранения и сбыта продукции, развитие отечественного производства вакцин и лекарств, строительство биокомбинатов. Требует новых подходов система закупа биопрепаратов.

Следует ограничить во времени период между сборкой и полной локализацией производства машин и оборудования.

Правила субсидирования часто меняются. За последние 5 лет, по информации НПП «Атамекен», правила субсидирования менялись 47 раз! Субсидии вовремя не выплачиваются. Они выделяются без привязки к показателям эффективности производства. Механизм выдачи субсидий не прозрачен. Правовая сторона предоставления субсидий должна быть четко расписана в законе. Было ошибкой регулирование этого ключевого вопроса на уровне подзаконных актов. За эту ошибку мы платим крайне дорогую цену. Субсидии не должны облагаться налогом.

И кредиты, и субсидии должны стимулировать полную загрузку отвечающих современным стандартам перерабатывающих предприятий. А также выделяться только тем хозяйствам и предприятиям, которые перешли на цифровизацию производства при условии наличия доступа к Интернету.

Конкуренция в сельском хозяйстве на мировых рынках, по существу, представляет собой «войну субсидий». Поэтому субсидии необходимо наращивать.

5. Бесценное национальное богатство – люди, казахстанцы. Об остром дефиците кадров в АПК нам говорят повсеместно. Уровень и качество жизни на селе поднимутся значительно, если образованная, профессионально подготовленная молодежь увидит большие перспективы для себя именно на селе. Мы обязаны поднять престиж рабочих профессий на небывалую высоту. Без новой генерации агрономов, зоотехников, ветеринаров, машинистов, механизаторов, электриков, токарей мы развитие аграрной отрасли не поднимем.

Необходимы регулярные курсы повышения квалификации для сельских специалистов и фермеров на базе профильных институтов и колледжей.

Предоставление субсидий, привязанное к уровню компетенции фермеров, к привлечению ими специалистов, к их постоянному обучению, послужит качественному оживлению в сфере подготовки кадров.

Мы поддерживаем предложение по формированию отраслевых центров по распространению лучших практик.

Программа «Болашак» должна расширить перечень профессий для сельского хозяйства. По этой программе нужно ежегодно готовить не менее 300 специалистов.

Аграрные вузы и колледжи нуждаются в современном материально-техническом обеспечении. Для эффективной подготовки специалистов им необходимо кооперироваться, иметь свои земельные наделы и хозяйства, чтобы практических занятий стало больше, чем теоретических. Субсидии также должны стимулировать предпринимателей активно содействовать подготовке кадров. При акиматах должны быть постоянно действующие комиссии по мониторингу и регулированию вопросов адресной подготовки кадров для нужд экономики региона.

6.Устойчивое развитие аграрного сектора немыслимо без обеспечения стабильного рынка сбыта, продуманной государственной торговой политики, развития биржевой торговли.

Ежегодно у нас поднимается проблема роста цен на продукцию сельского хозяйства. Это происходит, несмотря на ограничение экспорта, стабилизационные фонды и еженедельные ярмарки производителей.

Учитывая мелкотоварность нашего сельского хозяйства, необходимы вложения в создание складской инфраструктуры, которая позволяла бы хранить продукцию длительное время. Тогда фермеры не будут опасаться перепроизводства, при котором закупщики снижают цены, и смогут постепенно наращивать объемы производства.

Регулирование цен должно касаться только социально значимых продуктов. По остальным продуктам постепенно нужно отказываться от этой практики за счет более эффективной политики в области торговли и импорта.

Необходимо принять меры по сокращению количества посредников между производителями и потребителями. Ужесточить контроль и через развитие логистической инфраструктуры позволить производителю доставлять товар кратчайшим путем непосредственно до магазина.

Несмотря на то что на Евразийской товарной бирже можно продавать сельскохозяйственную продукцию в широком ассортимен­те, многие сделки проходят мимо биржи.

Необходимо разработать меры по стимулированию выхода товаропроизводителей на биржу с целью повышения прозрачности сделок и развитию процесса более объективного ценообразования за счет увеличения предложения.

Для наращивания экспортного потенциала нам необходимы профессиональные торговые представительства за рубежом, и в первую очередь в Китае, в России, ускорение заключения договора о свободной торговле с КНР, разработка действенных механизмов государственной поддержки экспорта.

7. Защита внутреннего рынка.

Практически все страны применяют механизмы ограничения импорта сельхозпродукции для защиты своих товаропроизводителей. Наши экспортеры хорошо знакомы с этой практикой. Надо использовать все возможные механизмы, не противоречащие правилам ВТО, в том числе меры тарифного и нетарифного регулирования. Особо надо обратить внимание на барьеры, связанные с качеством товаров, которые дисциплинируют внутренних производителей и препятствуют проникновению на внутренний рынок некачественных товаров. Настало время утвердить Стандарты здоровья растений и животных, отвечающие международным требованиям, установить жесткий контроль за их соблюдением. Это сделает наши товары конкурентоспособными. Государственная программа должна предусматривать большой пакет мер поддерж­ки фермеров в этих целях.

8. Местное самоуправление.

Мировой опыт показывает, что проблема повышения качества жизни в сельской местности эффективнее всего решается именно на базе местного самоуправления. Нужна новая финансово-экономическая модель функционирования сельских населенных пунк­тов. Качество жизни зависит от доступа к чистой питьевой воде, хорошим дорогам, школам, больницам, к объектам культуры и спорта. Увеличение доходной части бюджетов четвертого уровня, совершенствование системы администрирования, обучение азам управления – необходимые шаги в этом направлении.

Необходимо в целом пересмотреть систему управления и администрирования сельского хозяйства. В корне менять целевые индикаторы.

9. Государственная поддерж­ка сельхозпроизводителей.

Только после утверждения всех вышеназванных мер можно ставить вопрос об усилении государственной поддержки отрасли.

В рамках ВТО Казахстан может довести уровень государственной поддержки отрасли до 10% от ВВП, а использует только 5%. У наших партнеров по ЕАЭС он достигает 10–15% (Россия, Беларусь). Механизм ее предоставления должен быть объективным, стимулирующим, работающим на результат и контролируемым.

Слышать и услышать отрасль

В ходе подготовки к парламентским слушаниям в Сенате состоялась целая серия рабочих встреч с представителями фермерских союзов и ассоциаций аграриев. Очень подробные и заинтересованные беседы прошли с животноводами и представителями предприятий, перерабатывающих мясо, производителями молока и птицеводами, производителями зерновых, картофелеводами и овощеводами, представителями масложировой промышленности и рыбного хозяйства, представителями водного хозяйства и инвестиционных кампаний, научных и образовательных учреждений.

Мы встретились с целой когортой умных, компетентных, искренне болеющих за свою отрасль и страну в целом людьми. Настоящими патриотами Казах­стана, позитивно и конструктивно настроенными на работу на благо нашей Родины.

Они пришли в Сенат не поплакаться о своих болячках – мы заинтересованно и по-деловому обсуждали пути выхода сельского хозяйства из нынешнего положения.

Эти встречи еще раз убедили меня в довольно простой истине: мы ничего не сможем сделать в стране без широкого диалога между государством и бизнесом, между властью и обществом.

* * *

Сельское хозяйство – это не только бизнес, не только гарант продовольственной безопасности страны, не только сфера занятости для сельского населения, но сфера сохранения национальных традиций, образа жизни и культуры. Поэтому все наши решения должны быть тщательно взвешены и продуманы.

Казахстан – это наша земля. И мы несем ответственность за нее перед старшим поколением и перед нашими детьми.

У нас нет внешних врагов. Мы никогда никому не уступим ни пяди нашей земли.

Наши главные враги – безответственность, некомпетентность, поспешность в принятии решений, неспособность за бумажными отчетами адекватно оценить положение дел и гибко реагировать на вызовы каждого дня.

Сельскому хозяйству нашей страны нужны перемены.

Казахстанское село ждет их.

АВТОР:
Дарига Назарбаева, председатель Сената Парламента РК