В мире ближайшего будущего выиграет тот, кто сделает ставку на производство «запасов продовольствия» своими орудиями труда.

В период скачущей девальвации тенге, ослабления национальной валюты далеко за 400 тенге по отношению к доллару, закрытия границ не только Казахстана, но и практически всех стран мира из-за пандемии коронавируса, закрытия внутренних границ и периметров – регионов и городов, вынужденный простой бизнеса и прекращения деловой активности, остается одна из немногих отраслей, которая живет и будет жить дальше – это отрасль сельского хозяйства.

Напротив, именно в период тяжелого стресса, который переживают национальные системы здравоохранения всех государств, экономического корона-кризиса в глобальном масштабе, именно агропромышленный комплекс является одновременно и страховочным тросом, и локомотивом буквально для целых регионов планеты, отмечают Фермерские Ведомости.

Не повезло тем странам, кто в силу географических или структурно-экономических причин не обладал развитым АПК и всегда рассчитывал на поставки импортного продовольствия. Переживаемый ими кризис может усугубиться вдвойне, так как многие страны-поставщики продовольствия в настоящее время ограничивают, вводят квоты на экспорт сельскохозяйственной продукции. А даже то продовольствие, которое вывозится на мировой рынок резко поднимается в цене – либо самими странами-экспортерами, либо компаниями-перекупщиками.

ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ СУБЪЕКТНОСТЬ

В одночасье пшеница, ячмень и кукуруза, мясо птицы, овощи и фрукты стали самыми ценными и желанными продуктами во всем мире. Конечно, их ценность умные люди не преуменьшали и раньше, однако еще недавно находилось немало «хипстеров», которые относились к труду фермеров свысока, зато преувеличивая значимость новых модных гаджетов, отдыха на Бали и возможности красиво покурить для Инстаграма.

Теперь же в условиях вызова для всего человечества и смутных очертаний будущего (каким оно будет?), высшей ценностью становятся – здоровье, безопасность и подкрепляющая эти «критерии счастья» способность производить достаточное количество продуктов питания. Ведь новый гаджет можно купить один раз в два-три года, а еда нужна каждый день. Более того, сейчас в условиях нашествия опасного коронавируса каждый день нужна не просто еда, а полезные продукты питания, повышающие и укрепляющие иммунитет.

Ведь ясно, что в наши дни больше шансов на выживаемость: начиная от того, чтобы не подцепить болезнь или в худшем случае – на ее более мягкое протекание у тех, кто готовит себе борщ с красной свеклой, морковью и белокочанной капустой, нежели у тех, кто питается чипсами и «Кока-Колой».

Одновременно взлетает роль и отрасли машиностроения – тех, кто производит орудия производства для сельского хозяйства. Возможно, что в период ушедшей реальности (хотя не все еще до конца осознали необратимые процессы, которые происходят на наших глазах), когда мир «кичился» своей глобальностью, а транснациональные корпорации выносили свои производства в страны, где можно было платить низкую зарплату рабочему персоналу, содержа у себя дома дорогостоящий менеджмент, некоторые экономики позволяли себе роскошь «оплачивать» этот менеджмент. Покупая у всевозможных ТНК и просто крупных иностранных компаний продукцию их машиностроительных заводов. Начиная от грузовых и легковых автомобилей и заканчивая сельскохозяйственной и лесозаготовительной техникой.

Разумеется, за пару месяцев мы не откажемся полностью от всего зарубежного машиностроения и мгновенно не расширим собственные мощности производства, однако тренд на ближайшие пять лет уже налицо.

Пожалуй, самим иностранным компаниям придется переориентироваться на свой внутренний рынок. Для элементарного выживания, а затем для работы в период экономического кризиса и его преодоления, больше выпускать сельскохозяйственных машин для собственного внутреннего рынка, потому что в наступающую эпоху, когда «каждый сам за себя» и «никто никому ничего не должен» (ну разве что может продать вам свое изделие по десятикратно завышенной цене), все будут озабочены тем, как-бы прокормить своих граждан и свое население. А мерилом успеха и мощи государства станет реальная экономика: кто и сколько тракторов производит своими силами, кто способен накормить свое население овощами и мясом, а кто и дальше только и делает что завозит «Джон Диры» и заморских Ангусов.

Такая ущербная экономическая модель в АПК и раньше-то не была символом успеха, а сейчас она тем более станет признаком даже не признания за собой экономического аутсайдерства, скорее она будет нести уже прямую угрозу экономической и продовольственной безопасности страны, элементарному инстинкту самосохранения нации.

Вряд ли даже автомобильные концерны устоят перед насущным трендом переориентации с каких-нибудь Luxury для богатых домов по всему миру на обеспечение посконных дальнобойщиков грузовыми автомобилями и рефрижераторами для перевозки самого необходимого и полезного для варки борща.

Аналогично, все реже и реже мы станем слышать враждебную для отечественного производства морально устаревшую риторику 90-х годов, когда приватизировали и «пилили» собственные заводы, а покупать все импортное, иностранное и «прогрессивное» за доллары, марки, фунты стерлинги и йены было модно и круто.

Нет, так уже не будет. И даже не потому, что доллар опять сильно вырос и вечно покупать все из-за рубежа становится себе дороже. Перманентная девальвация в условиях свободно плавающего курса тенге у нас идет с августа 2015 года. Скоро отметим 5-летний юбилей инфляционного таргетирования. Что, впрочем, не мешало на протяжении последних лет частично придерживаться этой же ущербной экономической модели «продадим нефть и все что надо купим на свободном рынке».

Увы, но правила свободного рынка действовать перестают. Так называемая «невидимая рука рынка» больше не работает: возник колоссальный спрос на медицинские маски, перчатки, антисептики, аппараты искусственной вентиляции легких и, казалось бы, уйма частных компаний с разветвленными филиалами, цехами и лабораториями должны были ответить на этот вызов своим предложением – заполнить рынок необходимыми товарами.

Ан нет. На поверку вышло, что вся нынешняя модель экономики с ее якобы «спросом и предложением» не работает, производственных мощностей либо нет, либо их просто не хватает. Один лишь Китай отдувается за себя и за того парня, поставляя все необходимое в страны, где процветали рыночные отношения и вроде бы всегда имелись в достатке производственные мощности.

ОПОРА НА СВОИ СИЛЫ

С орудиями производства для сельского хозяйства получится все точно также. Никто даже за большие деньги не будет спешить закрыть у нас образовавшийся спрос в рано или поздно наступившую эру после корона-кризиса. Если кто-то до сего момента еще наивно полагал, что иностранные компании начнут строить у нас свои заводы, какие-нибудь «John Deer» или «Massey Ferguson» открывать на территории Казахстана совместные производства, то сейчас самое время поставить жирную точку в этих мечтаниях.

Только опора на собственное производство или кооперация с теми, кто не слишком погряз в снобизме, знает цену добрососедским отношениям, готов передавать технологии и выживать вместе.

Потому что во времена жесткой конкуренции за продовольствие, а возможно и глобальный дефицит продуктов питания, в выигрыше, а то и просто на плаву останется тот, кто сакуммулирует в своих руках достаточно орудий производства сельскохозяйственной продукции. Тогда как сама сельхозпродукция начнет цениться не только лишь потому что ее можно по-быстрому продать на экспорт, но прежде всего исходя из возможности формирования из нее запасов, стабилизационных фондов, резервов для страны.

В этой связи весьма дельным выглядит недавнее предложение председателя правления АО «Национальный аграрный научно-образовательный центр» (НАНОЦ) Толеутая Рахимбекова о государственной поддержке в приобретении отечественной сельхозтехники личными посдсобными хозяйствами (ЛПХ) Казахстана.

Дело в том, что продукция казахстанских машиностроительных заводов в сфере АПК пользуется хорошим спросом у наших малых организованных фермерских хозяйств. Впрочем, бывает ее приобретают в свой машинный парк и крупные фермеры, некоторые агрохолдинги. Однако идея о помощи мелко-товарным хозяйствам и кооперативам в приобретении именно казахстанской сельхозтехники высказывается впервые.

«Именно мелкие крестьянские (КХ) и личные подсобные хозяйства (ЛПХ) являются основными поставщиками продовольствия на городские рынки. ЛПХ производят почти половину с/х продукции страны, а вместе с мелкими КХ на их долю приходится и все 80 % — без учета зерновых и масличных культур. Надо сказать, что делают они это без единого тиына господдержки. Более 95 % всех субсидий, дешевых кредитов, удешевленного топлива и прочих «вкусняшек» от государства достаются только особо крупным сельхозтоваропроизводителям. Главная техвооруженность таких мелких КХ и ЛПХ – это прадедовские лопаты, вилы, ломы и кирки. И при такой «механизации» уровень производительности труда у них значительно выше, чем в крупных и средних СХТП», — заявил Толеутай Рахимбеков.

Глава НАНОЦ предложил задуматься, на какие показатели производительности труда вышло бы наше сельское хозяйство, если бы мелким сельхозпроизводителям дали бы хоть какую-то механизацию.

«На сегодня крупные фермеры благодаря доступу к кредитам уже по второму-третьему кругу обновляют свои трактора и комбайны, приобретая технику из дальнего зарубежья.

Средние фермерские хозяйства ведут обновление за счет приобретения на вторичном рынке техники, б/у у крупных, либо за счет приобретения новой, но более дешевой российской. А все старые механизмы возрастом старше 30 лет скапливаются вот как раз у мелких СХТП. Они несут большие затраты на запчасти и ненормативный расход ГСМ. Из-за чего растет себестоимость продукции, растут расходы в сельском хозяйстве, дорожает продовольствие. А если бы вот этим мелким КХ и ЛПХ дать недорогую малогабаритную технику мощностью 25, 40 лошадиных сил, прицепное/навесное оборудование. С соответствующими условиями: вознаграждение по лизингу до 4% годовых, инвестсубсидирование до 50 % от стоимости, чтобы лизинговые компании могли в залог брать саму технику и ничего другого не требовать. Создание сервиса по техобслуживанию и складов запчастей, организация системы обучения наших сельчан работе на такой технике», — констатировал Рахимбеков.

«ПОНТЫ» УХОДЯТ НА ВТОРОЙ ПЛАН

Да, актуальность этой инициативы сложно переоценить, тем более что, говоря по правде, базовое сельхозоборудование для посевов, вспомогательное прицепное оборудование, которое производится на казахстанских заводах в кооперации с иностранными партнерами, ничем не отличается от дорогих зарубежных аналогов, которые продаются в Казахстан с огромной маржой.

И если в комбайнах мы еще отстаем по производительности на 20 % от иностранцев, то те же классические трактора, произведенные у нас или на тех же американских заводах в Китае, ничем для фермеров и механизаторов не отличаются. Кроме, понятное дело, цены – которая разнится в три-четыре раза.

Вот, например, что фермер из Акмолинской области Михаил Чайка говорит о казахстанско-китайских тракторах, произведенных на отечественных заводах и точно таких же тракторах «Джон Дир», импортируемых к нам с китайского же завода одноименной компании. Причем, если новый казахстанский трактор не превышает по цене сумму эквивалентную 30 тыс. долларов, то его аналогичный американо-китайский «коллега» стоит 90 тыс. долларов и выше.

«Производительность обоих одинакова. У обоих доходит до 130 лошадиных сил, одинаково могут ходить как кормораздатчики. Что тот, что другой одинаково комфортабельны для фермера, оба с системой обогрева и охлаждения, в принципе, находятся на одной линейке. Но у «Джон Дира» побольше электроники. А так, мне достаточно сложно сказать, в чем качество одного превосходит качество другого», — прокомментировал «Ведомостям Казахстана» отсутствие критических различий для фермеров и механизаторов между нашей и иностранной сельхозтехникой Михаил Чайка.

ДВОЙНОЙ СЛОЙ ИЗДЕРЖЕК

При этом нужно понимать, что уже более крупные фермеры-собственники, позволяющие себе приобретать дорогие иностранные бренды сельхозтехники и оборудования, так или иначе все равно вынуждены вкладывать дополнительно немалые деньги в формирование своего «парка запчастей» — на всякий случай или на «черный день», потому что сервисное обслуживание импортных тракторов и комбайнов в Казахстане хромает на обе ноги: элементарно не хватает центров и запчастей, которые долго идут «как на верблюдах» из-за границы.

Поэтому-то не удивительно, что некоторые фермерские хозяйства несут еще один дополнительный слой издержек за счет того, что тратят свой бюджет загодя на запасные части к импортным сельхозмашинам, которые могут им теоретически понадобиться в период посевной – выплачивая деньги дистрибьюторам иностранной сельхозтехники до конца календарного года.

То есть, ожидание поставок запчастей бывает растягивается на 3-4 месяца.

«Триста миллионов запасных частей лежит на полках у нашей агрофирмы. Почему?! Потому что простой одного дорогого посевного комплекса или комбайна, стоит очень дорого. 15 дней весной и 20 дней осенью если ты простоял, сколько ты потерял? Мы вынуждены держать огромные запасы запчастей только на нашем складе, потому что мы не надеемся на сервис, мы абсолютно уверены, что сервис нам быстро и экстренно не сделает замену. А когда мы едем по европейским и американским фермерам, у них банального фильтра, ремня, вентилятора нигде не найдешь в запасе. Потому что у них имеется телефон: он позвонил и за шесть секунд привезли. Нет проблем, а у нас нет такого сервиса. И эта техника обходится нам очень дорого, запасные части очень дорогие», — прокомментировал «Ведомостям Казахстана» ситуацию с техобслуживанием директор агрофирмы «Родина» Иван Сауэр.

В то же время он считал и считает, что каждое уважающее себя государство должно не только обеспечить свою продовольственную безопасность, но и научиться производить собственные механизированные орудия производства в АПК.

«Должен быть откровенный конкретный лоббизм, протекционизм – как угодно пусть называется, но, если мы не начнем производить элементарные вещи, далеко не уедем. В начале 90-х или на закате Советского Союза в каждом втором колхозе стоял станок и делали гвозди. Сегодня мы в республике гвозди не делаем. Мы гвозди завозим, заклепки завозим. Хотя мы это раньше делали сами. А сегодня все покупаем. Это ненормально: да, мы угробили промышленность, да это произошло. Но мы же можем восстановить. И начинать нужно пошагово, причем без поддержки государства просто так, на такой стоимости денег и раскрутки, протекционизма в хорошем смысле слова для того, чтобы продавать эту технику, без этого всего никто не обойдется. Ведь любое государство защищает свои интересы. Почему субсидии с нашего бюджета должны уходить на поддержку иностранной сельхозтехники», — констатировал известный казахстанский аграрий.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ: НЕ ЖДАТЬ С МОРЯ ПОГОДЫ

Как видим, понимание экономических процессов, протекающих в современном мире, а в эти дни стремительно видоизменяющихся, давно созрело в экспертных, бизнес, да и в чиновничьих кругах. Недозагруженность собственного производства, зависимость от иностранной валюты и ее колебаний, беззащитность перед конъюнктурой цен на нефть, а теперь еще и перед непредсказуемыми событиями – так называемыми «черными лебедями». Это набор, способный утянуть любое государство в пропасть. Однако если создавать точки опоры внутри страны, тогда ее экономика окажется устойчивой: ей будет все равно какие цены сегодня-завтра сложатся на энергетическом рынке, насколько долго продлится карантин, согласится или откажется кто-то продавать нам дефицитный продовольственный товар и т.д. Мы всего лишь будем крепко стоять на обеих ногах, иметь необходимые запасы и средства их производства.

Жизнь после корона-кризиса: уроки «мясного провала», создание Агроплана, эмиссия тенге для фермеров, производство своих тракторов и комбайнов

Что коронавирус уже точно сотворил со всеми нами и со всем миром, так это перечеркнул идею глобального рынка по типу «Один пояс – Один путь», когда в каждой стране производится лишь то, что может продаваться на внешних рынках, а все не производимое завозится хоть с другого конца света, отмечают Фермерские Ведомости.

В конце концов, не человек создан для «купи-продай», а рынок – для человека. И в нашей натуре жажда получать все больше материальных благ и, желательно, оттуда, где они производятся качественно и подешевле. Но оно поверхностно. В глубине же – страх проиграть в бесконечной гонке и оказаться вдруг без элементарных средств к существованию. Отсюда и подспудная тяга, пусть и подавляемая глобальной рыночной модой, к обретению надежной крыши, защищающей от любых жизненных превратностей.

А кто, кроме семьи и близких, способен создать такую крышу? Только государство, конечно.

В этом смысле пандемия где-то даже и «подарок» всем нам, поскольку едва ли не общемировой карантин, организованный усилиями самих же правительств, а, значит, более менее упорядоченный, воспроизводит то, что все равно обрушилось бы на глобальный рынок, только значительно более масштабно и в непредсказуемый момент – дестабилизация мировых расчетов в долларах.

ГЛУБОКАЯ ЗАМОРОЗКА

Что ж, прививка все равно лучше болезни, и мы, хорошо, что не в катастрофическом масштабе, уже видим последствия борьбы с пандемией, отодвинувшей как бы на второй план на самом деле главную борьбу – за передел мировых рынков нефти, газа и финансов.

Это – спад меж-страновых и внутри-страновых экономических потоков. А по нашей двухконтурной экономике, с чрезвычайно высокой долей внешнего – долларового контура, такой спад ударит вдвойне.

Экспорт казахстанского сырья обречен сократиться физически, а экспортная выручка уже снижается из-за падения нефтяных цен. Соответственно, сырьевым экспортерам придется притормаживать производства, освобождаться от какой-то части персонала и сокращать выплаты оставшимся.

Все это трансформируется в работающий на тенге внутренний контур: обслуживающая сырьевой экспорт энергетическая, транспортная, строительная и торговая инфраструктура тоже сбавит обороты, сократит рабочие места и заработки.

Плюс – по всему этому контуру ударит дальнейшая девальвация тенге, через которую «сырьевики» (вместе с работающими на «вывозной» интерес монетарными властями и частью правительства) попытаются уменьшать свои издержки.

Заметим, что именно в жизнеобеспечивающих, не подлежащих остановке, отраслях у нас в Казахстане задействовано сильно меньше четверти всего населения, а все остальные – в зоне риска остаться без работы и средств к существованию.

Причем особый риск у сельского производства, которое хотя и является жизнеобеспечивающим, как раз гарантий от банкротств и разорений не имеет.

Впрочем, про сельское хозяйство мы еще скажем, этот материал ему и посвящен, в том числе исполним обещание объяснить причины «мясного провала», но пока у всех в головах коронавирус, выведем логические заключения из этой темы.

ДОЛГАЯ ЗАМОРОЗКА

Так вот, на антикризисную политику правительства накладывается такая отрицательная синергия: государству уже приходится искать способы поддержки оказавшейся без денег существенной части населения, при том, что денежные возможности самого государства тоже сильно сокращаются.

И еще надо иметь в виду вот что: если даже пандемия коронавируса действительно сыграет роль прививки, предотвращающей и защищающей мировой рынок от катастрофы долларового долгового пузыря (который сам как-то там мягко сдуется) все равно последствия уже случившегося глобального торможения из-за коронавируса и еще из-за только начавшегося передела мирового нефтяного рынков – это на весь год, по крайней мере.

Ожидать же окончания кризиса, оживления спроса и нового экономического подъема стоит, в самом благополучном варианте, года через полтора-два.

Поэтому надежнее будет, если правительство даже самые экстренные антикризисные мероприятия будет рассчитывать, как долговременные. А коль скоро дело явно затягивается, да к тому же по выходу из кризиса мы окажемся не в прежнем мире, а в кардинально изменившемся, самые экстренным меры правительства уже должны вписываться в ту программу нового курса и радикальных реформ, которой ждет от правительства президент.

КАК ПРОДЕРЖАТЬСЯ

В последний день марта президент Токаев огласил очередной пакет мер, это хорошо, видна интенсивная работа. В том числе предусмотрено выделение для весенне-посевные работы 70 млрд тенге, кредитование под 5 %, 15-процентное снижение цен на дизельное топливо, тоже неплохо, но – мало. К тому же основной вопрос: а надолго ли хватит ресурсов для этих и других мер поддержки?

Поэтому попытаемся сформулировать наше видение антикризисного пакета, который одновременно стал бы основой и нового экономического курса.

Прежде всего, нужен охватывающий все без исключения население механизм двусторонней финансовой связи «правительство-граждане». Основу для этого даст исполнение уже поставленной задачи объединения ЕНПФ с фондами социального и медицинского страхования, в результате чего система накопления денег на старость превратится в сквозное пожизненное социальное страхование.

А если вопрос поставить именно так, то вместо абстрактного накопительного счета в ЕНПФ, о существовании которого вкладчики знают лишь по присылаемым выпискам, на руках у людей должна появиться платежная банковская социальная карточка, с возможностью ежемесячного снятия установленной суммы на текущие расходы, а еще одного лимита – на приобретение жилья, образование или лечение.

Само собой, что чем активнее люди будут пополнять свои счета, тем больший гарантированный доход на них начисляется и тем больше разрешенные для расходования лимиты.

Государство, со своей стороны, сможет распределять по накопительным счетам суммы, обеспечивающие гарантированную доходность против инфляции, плюс всю полагающуюся адресную социальную помощь, плюс – и на это тоже стоило бы пойти – ежемесячный базовый социальный доход, например, в размере прожиточного минимума.

ГДЕ ВЗЯТЬ ДЕНЬГИ?

Во многом, такое подключение граждан станет просто перераспределением уже имеющихся денежных потоков: через накопительные карточки можно будет с гораздо большей эффективностью осуществлять поддержку того, что ныне финансируется из бюджета и за счет траншей из Национального фонда.

Плюс, пора решительно прекращать исключительно «портфельное» инвестирование средств ЕНПФ и двух других фондов: все не используемые на текущие выплаты сбережения должны вкладываться именно в то, что сейчас финансирует бюджет: автодороги, ЖКХ, энергетику, транспорт и, конечно, сельское хозяйство.

Так удастся существенно поддержать неизбежную из-за кризиса убыль бюджетных возможностей и к тому же ужать спекулятивно-коррупционные схемы при распределении господдержки.

Это – что касается населения, которое должно ощущать себя не жертвой коронавируса, девальвации и потери работы, а защищенными и участвующими в инвестировании экономики полноценными гражданами.

НЕ ОПУСТИТЬ ТЕНГЕ!

А еще для обеспечения чувства уверенности в завтрашнем дне, как у населения, так и у бизнеса, принципиально важно стабилизировать курс национальной валюты. За прогнозы вольных экспертов о курсе тенге в 500 или 600 за доллар надо бы, для начала, штрафовать, а допускающих такие слова, тем более — действия официальных лиц – удалять на пожизненный карантин.

Впрочем, одними строгостями не управиться, необходимы реальные меры по стабилизации внешнего – долларового контура экономики. Фактически, именно во взаимодействии государства с сырьевыми экспортерами, иностранными инвесторами и кредиторами и нужен новый курс и радикальная реформа.

Пора признать реалии: никакого финансового рынка, способного самостоятельно устанавливать «равновесный» курс национальной валюты в Казахстане нет, и курс тенге, на самом деле, таргетируется рублем. Ну так и надо зафиксировать курс относительно российской валюты, заодно сообщив партнерам по ЕАЭС, что очень не хотелось бы и дальше быть заложниками курсовых рысканий российских сырьевиков, биржевых спекулянтов и Центробанка. А для подкрепления такой позиции заодно вспомнить, что в Договоре о Евразийском экономическом союзе прописана координация валютно-финансовой политики и создание общего энергетического рынка, включая рынки нефти и газа. К чему кризисная геополитическая и экономическая ситуация буквально подталкивает.

ИНВЕСТОРОВ – К ОТВЕТУ!

А самым срочным образом хорошо бы собрать фактически высший орган власти в нашем государстве – Совет иностранных инвесторов, причем провести это заседание в прямой трансляции и с одним ключевым вопросом: взятие ведущими экспортерами на себя ответственности за поддержание недефицитного платежного баланса и устойчивого курса национальной валюты.

Президент уже сделал правильный шаг – озадачил квазигоссектор продавать на внутреннем рынке часть валютной выручки и составить график ухода с оффшорных счетов. Но этого – недостаточно.

У иностранных собственников казахстанских нефте-газо-промыслов, предприятий черной и цветной металлургии в нынешний кризис, понятное дело, масса собственных проблем. Однако вопрос должен быть поставлен прямо: кто видит свое будущее в Казахстане – должен возвращать в страну достаточно экспортной выручки для поддержания стабильности тенге, а иностранные инвесторы и кредиторы – реинвестировать прибыли.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ КРЕДИТ

Если бы таким образом удалось обеспечить стабилизацию долларового контура, а, значит, исключить внешнюю волатильность и внутренних денег, появилась бы возможность приступить к главному – сформировать национальный кредит, не удушающий, а развивающий нужное самой стране, а не внешнему рынку, производство. И, прежде всего, сельскохозяйственное.

Почему прежде всего сельскохозяйственное? Да потому, что нет ничего более надежного, даже в чисто психологическом плане, в этом все более кренящемся и непонятно куда летящем мире, чем иметь в непосредственной близости производство того, что, по крайней мере, не даст умереть с голоду.

Да и чисто практически: нет больше ни одного направления, которое могло бы так комплексно – в трудоустройстве, в заработках, в получении экспортной выручки, в конце концов, обеспечить наибольший экономический, социальный и политический эффект.

Но, понятно, что длинный и дешевый национальный кредит – а только такой и нужен прежде всего сельскому хозяйству, не может раздаваться всем желающим – таким образом, можно самим устроить любую девальвацию тенге.

Национальный банк, коль скоро уже не он, а правительство возьмет на себя (вместе с иностранными собственниками и инвесторами) обеспечение сбалансированности входящих-выходящих валютных потоков, должен заняться прямым своим делом: планировать и осуществлять необходимую и достаточную кредитную эмиссию. Прежде всего – в направлении развития села. А собственно выдачу кредитов должен осуществлять специализированный и отделенный от системы коммерческого кредитования «АгроПромБанк». Для определения же состава кредитуемых проектов и объектов необходим еще и «АгроПромПлан».

НА ЧТО НАПРАВИТЬ АГРОПЛАН?

Для правильного ответа как раз и полезны уроки «мясного провала». Команда «Мясного союза», превратившая прежний Минсельхоз в свой исполнительный орган, ведь на самом деле никуда не делась: никто в Париж-Лондон не убежал, миллиарды за рубеж не откачал, и даже в списки местного Форбса не попал.

Да, за организацию «мясного экспорта» в виде перегона живого скота в соседний Узбекистан надо бы спросить, но такой почти фарсовый итог тоже доказывает: никакой отдельно взятый «прорыв» по любому из направлений, не увязанный в общую организацию жизни и производства на селе – успешным быть не может.

В свете уроков корона-кризиса, нужен план развития общей структуры аграрного комплекса, включая подготовку кадров, ветеринарию, селекцию, качественную семенную базу и репродукцию породистого молодняка.

А что касается конкретного производства, то, извините, здесь уже пора определиться: продолжать поддерживать малопродуктивную фермерскую дробленку или сосредоточиться на кредитовании и субсидировании создания крупных товарных хозяйств в пригородных поясах обеих столиц, областных и районных центров.

Для начала – профинансировать пилотный проект новой коллективизации в окрестностях южной столицы, скажем, в сторону Талгара или Каскелена.

ТЕХНИКА РЕШАЕТ ВСЕ!

Но есть и еще одна важная сторона агропрома, уже сугубо городская, по отношению к которой уроки коронавируса тоже должны быть извлечены принципиально.

Это – обеспечение сельхозтехникой: она тоже должна быть своя, а не иностранная.

Уточним: очерчиваемыми границами города, региона, даже целой страны могут быть исключительно вспомогательные рынки, а все сколько-нибудь серьезное производится и потребляется на рынках межгосударственных.

И в новом многополярном мире таким действительно нашим рынком будет рынок ЕАЭС. Замечательная американская, немецкая, итальянская и голландская сельскохозяйственная техника, возможно, и будет еще какое-то время лучшей против того, что производится в Казахстане в кооперации с российскими и белорусскими заводами. И нам ее по-прежнему, и даже с большим усердием, будут предлагать, будут действовать продажно-сервисные офисы и в этой системе сохранится достаточно лоббистов, пробивающих господдержку иностранному закупу, вдрызг ругающих производимое в Казахстане и называющих «жуликами» машиностроителей, занимающихся «прикручиванием колес».

Но если мы хоть немного понимаем происходящее в мире, нам надо элементарно не обращать на них внимание. И всячески ускорять-финансировать развитие крупно-узловой сборки, от нее – мелко-узловой и далее, до максимального местного содержания. Тем более, что развивать – есть куда.

Более 45 % парка сельхозмашин превысила нормативный срок эксплуатации. Тракторов, например, из почти 153 тысяч моложе трех лет только 9 тысяч, от четырех до девяти лет – 14 тысяч, от 11 до 17 лет – 31 тысяча, а все остальное вообще помнит еще коллективизацию.

По комбайнам из общего количества 42 тысячи, до трех лет только 3 тысячи, от 4 до 10 лет – 13 тысяч, остальные – «долгожители».

С другой стороны, недозагружены уже имеющиеся машиностроительные мощности, не говоря уже о возможностях их расширения и создания новых рабочих мест.

А ведь если хотим иметь хлеб, молоко и мясо, приобретение техники все равно придется финансировать – так уж лучше побольше платить себе, а не отправлять валюту за океан.

Пожалуй, сгодился бы такой антикризисный лозунг: от коронавируса – на собственном тракторе!

Петр СВОИК